Ольга Горовая - Дурман

И на здоровье ее это сказывалось. Снова хуже с анализами стало. И Таня нервничала еще больше, виня и коря себя за то, что никак успокоиться не может. И что, возможно, лишила их с Виталием единственного шанса иметь ребенка из-за собственной невнимательности и неумением контролировать эмоции. Не признавалась в этом мужу, расстраиваясь еще больше, но он словно чувствовал и на подкорке ее мысли считывал, убеждая и уговаривая Таню «не париться и не страдать бредом».

Она Мише звонила чаще, все время волнуясь за родных, в столице же острее это противостояние чувствовалось. Даже с мамой как-то проще говорить стало. Призналась все же отчиму, что за Казака замуж вышла. Повинилась.

- Да знаю я, дочка. Не думаешь же ты, что не присматриваю за тобой? И с ним давно потолковал, чтоб и не думал тебя обижать. У нас тоже возможностей и связей хватает где угодно, - в свою очередь признался Миша.

И Таня не рассердилась на своих мужчин, даже весело в чем-то стало, что они сговорились за ее спиной. И хорошо, что нашли общий язык. На душе легче. Матери, правда, не до конца все открыла, просто призналась, что расписалась с любимым человеком, не до пышных церемоний им оказалось, непросто все складывалось. Так удобней было. О том, кто Виталий такой и чем занимается - ни слова не сказала и Мишу попросила не открывать.

Отчим не спорил с этим решением и толькоее в ответ попросил быть осторожной, учитывая все, что происходит. Она пообещала, попросив их о том же. Не совсем понимала, чем она может на события повлиять, но и спорить же не о чем. Да и Виталя просил ее о том же постоянно.

Муж, вообще, кажется, с удовольствием запер бы ее дома. Почему-то Витале казалось, что именно сидение дома спасет ее от волнений и переживаний.

- Да я с ума сойду тут, Виталь! - пыталась втолковать ему Таня. - Так хоть немного отвлекаюсь, пока работаю.

- Дима отправил Лизу в безопасное место, - огорошил ее Виталий в ответ. Сумрачно глянул исподлобья, вертя при этом сигарету пальцах. - Может, и тебе стоит…

- Я не уеду от тебя, Виталь, - севшим голосом прохрипела Таня.

Ей по-настоящему страшно стало в этот момент. За него, за них.

- Не прогоняй, не отправляй, пожалуйста, - вцепилась в его руку своими дрожащими пальцами. - Ты же знаешь, как нас обоих ломает, как плохо… Лиза - ладно, она беременна, ей опасней. А мы… Я… Не могу, Виталь. Давай вместе, чтобы там ни было, пожалуйста! - голос таким ужасным стал, плаксивым и хриплым, словно она умоляла.

Хотя, так и было же. Не представляла сейчас, как сможет его оставить? Как раньше могла? Не выдержит же без Витали и дня, умом двинется. А он хмурится так, что ей еще страшнее внутри. Не его боится, а что не послушает ее доводов.

Казак прикурил. Глубоко затянулся, заставляя ярко тлеть кончик сигареты.

- Это же для твоей безопасности, свет мой ясный, - Виталя дернул ее на себя, заставил сесть к нему на колени. Отвел в сторону левую руку с сигаретой. Прижался лицом к шее Тани, притиснулся губами почти до боли, едва не прикусывая.

Хотя Таня и сама стремилась к нему. Как можно ближе и теснее, плотнее прижаться, обнять, чтобы и дыму от сигареты не просочиться. Кожа к коже. И обоих колотит.

- Нет, Виталь, пожалуйста… Не смогу, - пальцами ему в волосы зарылась. - Умру без тебя…

Он хрипло рассмеялся. Но вообще без веселья. Мрачно, скорее.

- Это я без тебя подохну, Танечка, - дышит ее кожей, ее волосами, кажется. - У меня же в груди - твое сердце бьется. Дышу твоими легкими…

Она заплакала. И рассмеялась одновременно.

- Тебе просто пора бросать курить, любимый, - хрипит и сипит, и носом шмыгает. - Тогда и твои легкие заработают…

И за его шею так держится, что как только не придушила еще?

А он ухмыльнулся, хоть и видно, что и Витале тошно. Еще крепче за плечи обнял. Затушил сигарету в пепельнице, стоящей на подоконнике в комнате, где они сидели, словно бы кресел и диванов мало вокруг. И напряжены оба так, что воздух вокруг них трясется, кажется. Даже Бакс не рискует приближаться. Напряженно замер в противоположном углу комнаты и следит настороженным взглядом. Хвостом мотыляет из стороны в сторону.

- Брошу, Таня. Слово даю тебе. Как с этим всем разгребемся - брошу, - так крепко в губы поцеловал, что даже больно немного, но она его от себя не отпускает.

- Договорились, любимый, - шепчет ему в ухо. - Только сейчас, не отсылай меня никуда, очень тебя прошу. - И нет сил в глаза глянуть.

Боится, что все равно настаивать станет. Понимает, в самом деле, что не просто так Виталий этот разговор завел.

Казак резко выдохнул, матерясь сквозь зубы. Уперся лбом ей в макушку, поцеловал волосы. А она остановить слезы не может. Катятся и катятся, глупые. Сами собой.

- Хорошо, Танечка. Уломала. Блин, да я сам себя пытался уговорить тебя отправить, на горло себе наступал и меня корежило из-за этого. - Хмыкнул, начав раскачиваться тихонько, будто ее укачивал, как ребенка. - Только это же твоя безопасность, Таня.

Оторвал ее голову от своего плеча, заставив глянуть в глаза. А ей уже все по боку. Голова поплыла, как от шампанского, когда он «хорошо» сказал. Расслабилась, каждая мышца от облегчения дрожит, а Таня за мужа продолжает цепляться. Что угодно, как угодно, лишь бы с ним. Все с ног на голову в жизни перевернулось, от всех принципов своих отошла, и не плачет за прошлым. Главное, что вместе с ним.

- Хочешь, я уволюсь, Виталь? Дома сидеть буду с Баксом, под охраной? Никуда не выйду? Только, чтобы рядом, пожалуйста? - на все согласна, вот уж правда, и не нужно кроме него ничего больше.

Казак ошарашено уставился на нее. Удивила, похоже. Да и что странного? Сколько он ее на это уламывал, а тут Таня сама…

- Мне без тебя ничего не важно, Виталь. Уже проверили и перепроверили даже, - хмыкнула не особо весело.

Но и не грустно. Просто признала то, что есть.

А он зажмурился. Кажется, сам и дыхание, и слова все растерял. Прижал ее голову к своему плечу, лицо к шее. Горячая ладонь на затылок давит, и ей хорошо от этого так, что никому не рассказать и не передать словами! И его жадные губы по ее коже: по щекам, бровям, векам. Целует, давит, ласкает. Словно передать, выразить ей то хочет, для чего слов не знает. Да и Таня таких слов не знала, чтобы все, что к нему ощущает - описать и назвать. Потому, сама так же в ответ целует, ерошит волосы пальцами, цепляется за напряженные, твердые плечи мужа. И отодвигаться даже не думает, хоть его руки слишком сильно на ребра давят. Правду оба говорили: живут только когда вместе друг с другом.

Таня все-таки осталась дома. Во всех смыслах. Виталий никуда не отправил ее, чтобы там не подразумевалось под безопасным местом. Но и с работой ей пришлось рассчитаться.

Еще недавно испытывала сомнения и неуверенность, неловко было подвести людей, с которыми столько работала, которым себя считала в чем-то обязанной. А теперь пришла и положила заявление об уходе владельцам за один день. Даже две недели не отрабатывала, и не просила выплатить заработанное за месяц. Сама готова была неустойку им заплатить. Сама же предложила и кандидатуру себе на замену. Настолько изменились приоритеты в ее жизни, что все переоценила. И как бы ее не уговаривали, не согласилась остаться. И от прибавки к зарплате отказалась, попытавшись до владельцев клиники донести, что не в деньгах дело. В жизни появилось то, что стало важнее карьеры и прошлых достижений. А денег им с мужем и так хватает. Хотя этого Таня не говорила, но сама для себя знала, что будь Виталий и «без копейки в кармане», не имело бы это для нее значения. Правда, не тот характер у ее мужа, чтобы покорно плыть по течению жизни, конечно. Вряд ли такое допустил бы.