Ольга Горовая - Дурман

- Не думаю, что все началось с рождения. Скорее, в подростковом возрасте. Да я и не знаю точно, Виталь, сама тогда еще была не особо взрослая и не все понимала, когда Женька впервые в плохую компанию попал. Вроде бы с наркотиками связался. Он старше меня на шесть лет был, и мы не то, чтобы много общались или имели общие темы для разговора в том возрасте. - Она сделала глоток невероятно «весело-желтого» чая, надеясь, что это поможет продержаться. - Тогда его Михаил сумел, вроде бы, вытащить. Я рассказывала. Тоже не знаю, как именно. Со мной этого не обсуждали, как ты понимаешь, - она пожала плечами.

Виталий молчал, не комментируя. Только глядя все с тем же настоятельным требованием продолжать рассказ. И курил. Пирог уже доел, так что кофе запивал сигарету.

- А потом у мамы с Михаилом завертелось, тянулось непонятное пару лет. И… Женька снова в отрыв пошел. Только, как я понимала, уже дело было не просто в плохой компании. Он с реальным криминалом связался. И снова наркотики. Однако теперь торговал ими. И в кражах участвовал. Мы сначала не понимали: матери не до того было, а я не могла сопоставить «два плюс два», не особо задумывалась, откуда в его комнате: то какой-то непонятный музыкальный центр появлялся, а потом исчезал, то какие-то дубленки, шубы. Но Женя говорил нам, что вроде где-то работает, а я же подросток, не особо знала, что и сколько стоит, и какие деньги на СТО можно заработать, про которое он нам рассказывал. И с подарками я так… Ты не злись, Виталь - не ты виноват, что я вечно отказываюсь. - Она вздохнула и бросила в его сторону виноватый взгляд. - Просто мне украшения - только брат и дарил. То цепочку принесет, то сережки. Маму больше интересовало, чтоб накормлены и одеты были, чтоб учились хорошо. А мне это так круто казалось, и приятно, что брат балует. Не знала, что неоткуда ему денег на такое взять.

Таня протянула руку и начала вертеть цепочку. Нелегко ей было в ней заснуть, с непривычки. Будто душили ее звенья. Но чтоб не обидеть любимого - не снимала на ночь.

- А однажды - украшения золотые нашла у Жени в комнате, горстями прям. Искала кассету послушать… Тогда пошла к маме. Мне уже около пятнадцати было, и подозрения появились.

Таня откинула голову назад, опустив затылок на подушку. Пристроила чашку с чаем на животе. Зябко стало и гадко. И вспоминать не особо хотелось. Но ведь было такое в ее прошлом, и ничего от ее желания не исчезнет. А Таня обещала любимому рассказать.

- Мама… Она не сразу поверила. Не то, чтобы обозвала меня лгуньей, нет. Просто ей не хотелось верить, как мне сейчас кажется. Она, вроде как, и так себя все время перед нами виноватой чувствовала, что с Михаилом эти отношения начались, и на нас времени меньше, и урывками, а мы - и до этого без отца. Особенно Женька. К тому же, брат вообще был против Миши, по вполне понятным причинам. На дух его не выносил. Но боялся. При нем - смирно себя вел или вообще в доме не появлялся. А так… Раньше я любила брата. В детстве. - Таня грустно хмыкнула, продолжая рассматривать свой чай. - А тогда - уже боялась, и даже рада была, когда он пропадал на несколько дней или недель.

Таня сдела еще глоток. Виталий прикурил новую сигарету от дотлевающей.

- Так пару лет продолжалось. Они с ним говорить пытались, контролировали, как могли. Он клялся, что завязал. А потом их арестовали. И Женю, и еще несколько человек, с которыми он… работал. Суд был. Михаил пытался помочь, хотя и не одобрял попытки матери вытащить Женьку любой ценой. Но сумел ради нее, как-то уломал своих знакомых и бывших сослуживцев - Женьке дали меньше всего. Три года, да и то, с возможностью досрочного. Он, вроде как, шел просто водителем по обвинению или типа этого. Не помню. Сел, в общем. Знаешь, нам как-то даже проще стало, всем, - Таня до сих пор вину испытывала. И сейчас внутри резануло.

Глянула на Виталия исподлобья, отставила чай. Не хотелось уже.

И Казак, как это часто случалось, уловил напряженность и боль, которые она испытывала в этот момент. Отложил недокуренную сигарету, встал с подоконника и вернулся в кровать. Лег рядом с Таней. Обхватил двумя руками. Словно силу свою ей отдавал. Это было так кстати, даже если он не понимал. Таня к самому болезненному для нее приближалась.

- И как, вышел досрочно? - поинтересовался Виталий.

- Нет, - Таня покачала головой. - Отсидел весь срок. Вышел. Какое-то время нам всем даже казалось, что изменился. Мать с Михаилом уже расписалась к тому времени, я в институт поступила. Второй курс заканчивала. Женька устроился на работу. Миша помог. Брат ему, даже, вроде как благодарен был за то, что помог тогда, на суде. Поспокойней казался. Вменяемым. Но я его все равно боялась уже. Не знаю. Другим он вернулся. Это как-то ощущалось. Словно просто научился прятать это все лучше, что думал, что в голове и душе крутилось. Недолго с нами пожил. Потом снял квартиру. Но в гости приходил часто. Не знаю я…

Таня уткнулась в плечо Виталию. И он обнял ее еще крепче. Прижался лицом к ее волосам.

- А однажды, может месяцев через восемь, или около того, пришла домой после пар, а Женька у нас. И больше никого нет. Ну, ключи у него никто и не забирал. И он весь какой-то такой…. Словно пьяный, только и не пьяный. И не под наркотиками, вроде. Просто взъерошенный, взбудораженный. “На”, говорит, “я тебе, сестричка, подарок принес”. И протягивает мне цепочку с кулоном…

Таню колотить начало. Она пыталась сдержаться, пыталась дышать и напомнить себе, что все давно прошло. Однако выходило плохо. Виталий это ощущал. Натянул одеяло, закутал ее словно в кокон. Сам еще и руками, и ногами поверх обнял.

- А я знала этот кулон, Виталь, представляешь?! Я с этой девочкой всю школу отучилась. Она в соседнем доме жила. Не знаю, как в глазах потемнело. И я рванула к Вике. Женька понял, наверное, что я что-то угадала, но не догнал меня. Там соседи были, в подъезде, помешали ему, что ли…

Она и сама уже слышала слезы в своем голосе. И что этот голос дрожит. Но договорились же, что расскажет.

- Он ее изнасиловал, Виталь. Представляешь? Они их квартиру выбрали, чтоб обокрасть, а Вика домой случайно раньше вернулась. И мой брат еще и на нее… НЕ знаю зачем! Не знаю! - почти закричала она, хоть Казак ни о чем и не спрашивал. Просто обнимал слишком сильно. Но одеяло смягчало. - Говорил потом, на допросах и в суде, что помешательство, что не понимал, что делает… Только не верю я, все он понимал… Решил, что может, что запугает и безнаказанным останется. Я тогда прямо от Вики милицию вызывала, сама. И Мише позвонила. Сразу ему. Не матери. И отчим быстро приехал, наверное, побоялся, что Женька что-то и со мной сделает. У меня у самой истерика была, когда подругу в таком состоянии увидела, и поняла, кто сделал. Я Миши сказала, что сама буду показания давать, не заслуживает он больше поблажек и понимания. Честно, меня тогда просто колотило… Я орала на весь подъезд. Скорую вызвала. Сама с ней на освидетельствование ездила. Вика в шоке, в прострации была. Говорить ничего не могла связно. Я говорила то, что знала и что она мне хоть как-то пыталась описать.