Руслан Бирюшев - Ветер с Востока

Сказанное весьма условно отражало реальное положение дел, однако офицер пошёл на упрощение сознательно. Не объяснять же незнакомому азиату про Шестую Экспедицию и её «клиентов»? А вот оригинальные причуды правителя должны быть подданному Хокандского престола очень даже понятны.

- Да. Вы поступили как благородный воин. Это несомненно. – Джабаль-бек вновь огладил бородку, перестав улыбаться. – Выполнять волю владыки – истинное призвание любого, кто носит оружие. Но скажите, капитан, ведь ныне вы отправились в путь не ради поиска… диковин для государя? Вы едете в Ташкент, как я узнал, и дело у вас спешное. Верно?

- Верно. – Неохотно согласился Дронов. – Однако указ императора о таких вещах действует постоянно, и я должен повиноваться ему. У меня просто нет выбора.

- Понимаю, понимаю… - Покивал хокандец. – Но что делать – вещь, которую вы забрали, была куплена одним важным человеком, моим другом. У нас тоже есть те, кто интересуется… - тут переводчик запнулся, подбирая удачный оборот - …странными предметами. Однако по пути сюда диковину случайно похитили подлые грабители, не ведавшие даже, что это такое. Мы надеялись, что отряд Маниаза накажет негодяев и вернёт столь ценный товар, но… - Серкер всплеснул руками.

- На всё воля Господня. – Философски заметил Николай. – Такие удивительные случайности следует понимать как знак, как решение Всевышнего.

- И Всевышний решил, что эта вещь стоит больше, чем за неё было уплачено. – Улыбка вернулась на лицо ханского чиновника. – Я выкуплю её у вас ради моего друга. Дам две её прежних цены чистым золотом.

- Я же говорил, что дело не в деньгах… - Покачал головой Дронов. – Чужое золото мне ни к чему.

- Я ни в коем случае не желал оскорбить столь благородного воина, заподозрив его в корысти. – Улыбка Джабаль-бека сделалась очень хитрой, как у заправского торгаша, убеждающего клиента купить дырявые сапоги, потому что в них летом прохладно. – Но вы хорошо понимаете, что такое обязательства и чувство долга. Поймите и меня. Я обязался доставить эту вещь покупателю. Отдав её мне, вы спасёте меня от позора. А моё золото раздайте своим людям, они заслужили награду отвагой в бою. Вам же я, в знак уважения к вашей доблести, преподнесу отличного арабского коня. Или прекрасную саблю, выкованную в самом Дамаске. И… с вами, как мне доложили, едет юная девушка, разбирающаяся в чудесах и тайнах? Это ведь она узнала в трофее диковину? От моего имени вы подарите ей индийские украшения из золота и драгоценных камней, столь изысканные, что они могли бы храниться в сокровищнице самого Халифа или китайского Сына Неба. А ещё – я сделаю вашу дорогу до Ташкента лёгкой и быстрой, и в самом городе вы найдёте помощь от моих друзей, каково бы ни было ваше дело там. Так вы исполните волю вашего государя… а о находке можете просто не сообщать. Ваши люди вас не выдадут, верно?

Николай помедлил с ответом – он всерьёз колебался. Разумеется, дорогие «подарки» его не интересовали, но вот предложение помощи в путешествии… Капитан даже мимолётно пожалел о том, что не взял с собой Александру. Ученица сыщицы, при всей её неопытности, наверняка смогла бы лучше «прочесть» этого скользкого типа, решить, насколько ему можно верить. Да и кто, кроме неё, мог сказать, стоит ли помощь в путешествии и расследовании такой платы? Дронов ведь и не представлял толком, сколь велика ценность их случайной находки. Быть может, она даже важнее главной миссии отряда? Вряд ли, конечно, но… Сколь заманчиво – получить поддержку от такого влиятельного человека!

С другой стороны, ответственность за артефакт лежит на хрупких плечах Александры, и офицер понимал, что решать тут за неё – не в его праве. Если он сейчас согласится, а девушка потом - нет? Откажется отдавать этот «ноутбук» - и не забирать же его силой? Да и кто знает, какие последствия её ждут при утере находки? Не выгонят ли с позором из Третьего отделения? Нет уж, он пришёл не торговаться, а объясниться. Окончательно решившись, Дронов вздохнул – даже с некоторым облегчением:

- Прошу прощения, почтенный серкер, однако воспользоваться вашей щедростью не могу. – Офицер покачал головой, стараясь придать лицу скорбное выражение. – Но если хотите, то можете написать письмо моему императору, а я его передам. Объясните ему, в чём дело. Попросите вернуть вашу собственность, и рассчитывайте на справедливость моего владыки. А он мудр и благороден.

Теперь настала очередь Джабаль-бека молчать, в задумчивости обхватив подбородок ладонью. С минуту поразмыслив, он поднялся, расправляя халат. Жестом остановил Николая, который дёрнулся было встать следом:

- Сидите и наслаждайтесь трапезой. Я последую вашему совету и напишу письмо. Ждите здесь.

Серкер и его переводчик покинули поляну, оставив русского гостя наедине с костром и яствами. Однако Дронов, успевший изрядно проголодаться, к еде даже не прикоснулся. Больше хотелось спать, и офицер всё-таки встал с пуфика, чтобы размять ноги да проветриться. Лёгкость, с которой сборщик налогов отказался от борьбы, настораживала – сперва он сулил золотые горы, а после первого же, по сути, отказа, принял очевидную отговорку насчёт письма царю. Расслабляться явно было рано, и сон из головы стоило прогнать. Голод здесь только помогал.

- Нет, верно Настя рассудила – за такие приключения яичницами и пельменями вовек не расплатиться. А ведь мы только на полпути ещё… - Пробормотал Дронов, поводя плечами. И вдруг замер. Горящие дрова и слабая луна давали мало света, сад за опушкой укутала синеватая дымка – в ней капитану почудилось, будто меж деревьев что-то мелькнуло. Да нет, не почудилось! Теперь он отчётливо слышал быстрые шаги нескольких человек – а через миг различил и силуэты, выступившие из зарослей. Один, два, три… Восемь человек, держа в руках ни то палки, ни то короткие копья, окружали поляну. Дронов крутанулся на каблуках, хватаясь за палаш – так и есть, ещё трое появились у него за спиной. Кольцо замкнулось.

- И как это понимать? – Напряжённо поинтересовался капитан, переводя взгляд с одной неясной фигуры на другую. Он, в принципе, был готов к такому повороту, но ждал его в самую последнюю очередь.

- Бросай! Бросай! – Крикнул ему кто-то, коверкая простое русское слово мощным акцентом. – Давай!

- Ага. Щас. – Со злой усмешкой ответил Николай, вытягивая клинок из ножен. Сталь блеснула, отражая пламя костра. Слуги серкера – а это, без всяких сомнения, были они – восприняли его движение как сигнал к нападению, и бросились на офицера со всех сторон.

Подкравшиеся сзади неприятели были ближе, потому Дронов скользнул к ним, вскидывая палаш – как раз вовремя, чтобы отбить удар длинной палки, нацеленный ему в голову. Отбил лезвием – так, что полетели щепки. Парировал выпад второго врага, который колол его палкой в живот, словно копьём, вновь крутанувшись, увернулся от третьего, сместился вбок… Чуть не столкнулся с одним из тех, что заходили с фланга, поднырнул под его тяжёлый шест и толкнул противника головой в грудь, опрокинув навзничь. Лишь на миг потерял ориентацию, однако этого хватило – кто-то умело треснул его под колено, и левая нога подломилась. Несколько человек моментально оказались рядом, уже занося палки – и Николай понял, что встать не успеет. Вместо этого он упал набок и перекатился, ещё приблизившись к спасительной тёмной опушке. Попытался вскочить – но ушибленная нога подвела, и офицер глупо повалился лицом в землю, чудом не выпустив рукоять палаша. Перевернуться на спину он не успел – мощный удар по затылку, как показалось капитану, вышиб из его глаз такие искры, что могла бы загореться трава. «Опять…» - успел подумать Дронов, теряя сознание.