Pepper Winters - Second Debt

Джетро захихикал.

— Для того, кто говорит, что она знает, что правильно, а что нет, кажется, у тебя нет опыта общения с животными.

Он улыбнулся, когда черное чудовище вытянуло свою шею, пытаясь подобраться к хозяину.

Я не ответила, а просто сидела спокойно, пока животное передо мной вновь уткнулось в мою ногу. Одним требовательным движением, лошадь пробралась в мое сердце, и я тут же влюбилась в существо, покрытое серыми пятнами. Эти огромные глаза говорили о древних мирах и доброте, и во мне воскресла любовь к единорогам.

Я всегда хотела пони, как большинство девочек. Но поскольку я жила в центре Лондона и была дочерью мужчины, который сосредотачивался только на тканях, — мои мечты были перенаправлены в более практичные вещи.

Мое воспоминание о встрече с Джетро, когда я была с няней, вернулось.

Я вытянула руку и погладила нос моей новоприобретенной любви.

— Единороги существуют.

Мое сердце екнуло, когда лошадь обнюхала мое колено, ее хохолок упал на один глаз и запутался в густых ресницах.

Джетро вздрогнул.

— Что ты сказала?

Я подняла взгляд, не убирая руку от своего теплого товарища. Я ждала, когда понимание осветит его взгляд. Помнил ли он ту краткую встречу тоже?

Когда я не ответила, он выплюнул:

— Ну?

Я покачала головой.

— Не важно, — вернув тему разговора к тому, что он, очевидно, обожал, я спросила. — Как его зовут? — я погладила лошадь между глазами, наклонившись вперед, чтобы придвинуться ближе.

Джетро не отводил от меня взгляда. Что-то произошло... что-то, что я не могла объяснить. Резкость, холодность в его манере общения, казалось, немного оттаяла. Он наклонил голову, выглядя менее напряженным и отстраненным, чем обычно.

Бабочки запорхали в животе от того, что я увидела другую его сторону. Компания этих зверей что-то сделала. Они больше чем расслабили его — они дали ему место, чтобы спрятаться. Он, казалось, питался бесхитростной добротой животных.

Он тянул с ответом, но когда начал говорить, его голос был мягким, очарованным:

— Не его, а ее. Ее зовут «Воины не плачут». Но ее кличка Мот.

Мот.

Ошеломительная лошадь с мягкими крылышками. Она была идеальной. Я хотела оставить ее себе.

— А другую?

Джетро сидела смирно, всматриваясь в черного монстра перед собой.

— Это «Быстрый как ветер». Но он — мой Вингс, мои крылья, но поскольку я не могу летать, я зову его так.

Ага, значит это Вингс.

Тот самый, который уносил Джетро прочь, когда он достигал края. Волна благодарности накатила на меня, когда я подумала о том, что у него был тот, кто не судил его, не пытался контролировать его семейной традицией.

Возможно, мне стоит научиться у Вингс. Возможно, мне стоит посмотреть сквозь ненависть и отчаяние и вглядеться вглубь. Внутри Джетро можно было что-то исправить.

Я знала это.

— Когда ты позволишь мне увидеть?

Ноздри Джетро затрепетали.

— Что прости?

Молчаливая храбрость заполнила меня от касания Мот, и в первый раз я выдала все четко без гнева или негодования.

— Когда ты скажешь мне, что долги значат для твоей семьи? В чем смысл всего этого? Как вам удавалось избегать правосудия так долго, потому что Долг по Наследству не смог бы подойти не под одну статью в законе. Как твоя семья прошла путь от обслуживания моих предков до владения... — я махнула в сторону его лошадей, охватив этим движением весь мир вне грузовика и «Хоуксбриджа».

Мне стоило остановиться на этом, но у меня был еще один вопрос. Вопрос, который прожигал во мне дыру, и я бы отдала все, что угодно, чтобы узнать на него ответ.

— Почему я не могу ненавидеть тебя за то, кто ты? Почему я не могу прекратить хотеть тебя? И почему я еще здесь? Играю в эту игру и верю, что в конце, не будет корзины, в которую упадет моя голова, а будет что-то совершенно иное?

Тишина опустилась на нас. Лишь фырканье Вингс и Мот разрывали напряжение, которое становилось сильнее с каждым вздохом.

Наконец, Джетро пробормотал:

— Если бы я справился со своей задачей, ты бы не получила ни единого ответа на вопросы, и ничего не узнала бы обо мне.

— Тогда, ты не справился с задачей, — прошептала я. — Потому что я уже знаю о тебе больше, чем ты думаешь.

Он повел плечами.

— Я не сомневаюсь, что со временем ты узнаешь все, что пожелаешь.

— Включая твои секреты? — прошептала я вновь, мой голос переполнили эмоции. — Доверишься ли ты мне настолько, чтобы показать правду?

Он отвел взгляд, потянув за хохолок лошади.

— А это, мисс Уивер, то же самое, что слепо верить в единорогов. Ты не можешь злиться на меня, когда, в конце концов, узнаешь, что они не существуют.

Я ахнула.

Он помнил.

Он пробормотал на выдохе.

— Я предлагаю тебе сфокусироваться на реальности и перестать искать волшебство в мире, который хочет лишь разрушить тебя.

Тишина опустилась как тяжелый занавес, встревая между нами и прекращая наш разговор.

Мы молчали всю оставшуюся дорогу.

Поло было единственным контактным видом спорта, от которого я получал удовольствие.

Охота была времяпрепровождением, которым я наслаждался в одиночестве, — тем, что было одновременно и хобби, и проклятием. Но езда и нахождение среди лошадей были моим единственным спасением с тех далеких времен, когда я был еще мальчишкой.

И так было до сих пор.

Я позволил себе краткие мгновения передышки, когда прижался к Вингс и вдохнул его мускусный запах. Мое сердцебиение не успокоилось с того момента, как мы прибыли еще час назад.

Какого хрена произошло в фургоне для перевозки лошадей на пути сюда? Почему Нила выбрала именно этот момент, чтобы забросать меня вопросами, которые могли снять заживо с меня кожу?

Жасмин была абсолютно неправа, когда сказала, что я должен сделать так, чтобы Нила влюбилась в меня. Я пытался — я наплел какую-то небылицу в душе о том, что она создала сеть и поймала в нее Хоук. Но со стороны я звучал так смехотворно и так не похоже на то, что обычно говорю, что глаза Нилы распахнулись, замечая мое вранье.

Не было никакой возможности соблазнить ее с помощью обмана. Ее нельзя одолеть, используя грязные выдумки. Если я хотел, чтобы она влюбилась в меня — дала мне другой способ «исправлять» себя и быть способным пережить следующие десять месяцев, пока я не унаследую все — я должен был пустить ее в свою душу.

Позволить управлять моими запутанными чувствами и моей болезнью. Всецело мной.

А я не обладал такой силой, чтобы позволить ей это сделать. Независимо от того, что бы ни думала Жасмин.

Тяжело вздыхая, я окинул взглядом большое поле, покрытое зеленой травой. Игроки были рассредоточены повсюду, ухаживая за своими лошадьми около различных фургонов, грузовых платформ и машин. Следы от автомобильных шин уничтожили влажную траву, превращая нежно-зеленый в грязь.