Сергей Буридамов - Чужие камни Ноккельбора

Страна Уруков. Легендарные и свирепые нелюди населяли развалины древних городов на Юге от Великой Равнины. Полузвери, меньшие из которых, по слухам, были ростом в сажень. Дед рассказывал, что обделили боги уруков умом, однако силой померяться с ними в Уделе было некому. К урукам вела дорога любого, кто желал захватить новое или отвоевать старое, ибо жили они наемничеством, а сеяли и пахали для них рабы. Говорили, что жадные сверги нередко предпочитали нанимать их для охраны своих богатств или отправлять в походы против соседей. А в древности словенские князья и сами не брезговали пользовать звероподобников в племенных междоусобицах. И тогда приходили к стенам городов тысячи рычащих тварей, закованных в грубые железные латы. Пробивали ворота огромными таранами, и горе приходило к тем осажденным, кто не успевал сбежать. Маленьким Векша любил истории о воинах-уруках. Вместе с другими детьми вечерами слушал он повести о злобе и силе этих существ. Одно то, что жрали трупы врагов, чего стоило… Векша содрогнулся. Нет, в земли этих нелюдей ему хода тоже нет. Еще повезет, если попадет в рабство. А не повезет, так сожрут и косточек не оставят. Даже помыслить о дороге туда было страшно.

Оставались вольные города свергов. Жадные, расчетливые, склонные к предательству, но при этом богатые и знающие толк в ремеслах и рудном деле. Малорослые плечистые бородачи – любители выпивки и золота, ведущие свои родовые колена от древних жителей подгорных поселений Большой Западной гряды. Теперь же процветающие на Великой Равнине, принадлежавшей когда-то человеческому роду. В тех самых городах, которые построили столетия назад предки Векши.

Теснимые каменноликими, человеческие племена отступали все дальше и дальше на восток, в леса, теряя свои города и селения, оставляя за собой развалины и выжженные поля. А в их опустевшие города неспеша вселялись гномы, заново обустраивая и обживая обезлюдевшие места. И вот снова пылали городские жаровни, стучали молоты, шум заполнял вновь ожившие улицы. Но уже не люди, а сверги продолжали в них свой род. Исполняя свое соглашение с альвами и получая от них награду за предательство. Векша сплюнул, подражая своему покойному дяде. Так становились людские города Ключень, Бугрень и Деренов гномьими Ноккельбором, Иренгардом и Тренбором. А в древней и легендарной столице словенских родов Лабуже, что именовался теперь Канверлодом, заседал сверговый совет, что разбирал споры между гномьими племенами. «Горные и равнинные сверги вошли в силу на костях мира, принадлежавшего когда-то нам, людям» – часто говоривал волхв Нешата во время требных дел.

Векша вдруг вспомнил, как прослезился однажды дед Возгарь, рассказывая сказку о городе, который дал жизнь его предкам. Ключень. То был последний форпост перед великим Черным лесом. На необъятных степных полях паслись стада и собирались богатые урожаи. Теперь там жили сверги.

Люди торговали со свергами, даже после того, как с боями отступили всем миром в Чернолесье. Торгаши-сверги скупали у ослабленных соседей остатки былых богатств – серебряную да золотую утварь, легендарное древнее оружие, скот и книги. Словенские племена платили любую цену, ибо без торговли с жадными гномами жить было нельзя. Ткани, железо, уголь, соль и многое иное можно было выменять только на свайных рынках больших рек.

На гномьи торжища родные никогда не брали Векшу с собой, и потому не видывал он свергов вживую. А вот Миланица ездила и по возвращению жаловалась на готовых задушить за копейку коротконогих жадин. «И тут ко мне один такой красномордый подходит и начинает за зад хватать. Ржет и приговаривает «Я тебе конфет дам, а ты мой корешок приголубь!» – возмущенная сестрица даже поперхнулась от негодования. – «Ну, вот я и приголубила… Прям по корешку колотушкой двинула!»

Векша вздохнул. Получалось, что только к свергам, в город Ключень, именуемый теперь по-сверговски Ноккельбор, вела его дорога. Ближе городов не было. Да и Мора туда советовала податься. Что ждет его там и как обустроится он в чужом месте, подросток и представить не мог. Толстяк подумал-подумал да и решил про себя: «Авось как-нибудь протяну. Работать умею – батраком наймусь».

Однако сомнения роились в его голове. И не только потому, что работник из Векши был такой, что родня только руками разводила – такого неумеху неуклюжего свет еще не видывал. А вот что будет, если сверги его возьмут в цепи да каменноликим отдадут? Чего им вдруг Векшу жалеть и привечать? «Вот я губу раскатал – работать устроюсь. Не получится у меня. Каменноликие в города гномьи наведывались. Да и сейчас кто-нибудь там обретается. А вдруг я им на глаза попадусь? Враз прибьют. Или опять безголовому отдадут». Он вздрогнул, вспомнив жуткое создание.

Тревожно было на душе Векши. «Ладно» – решился он. – «Из Леса выйду, а там уже решу, что делать. Вдруг по дороге что-нибудь придумается?». Кивнул он сам себе и пошел к ночи готовиться. Сходил сначала в подвал – меда набрать в плошку. Перекусил и вышел во двор до ветру, после чего поколол поленья для печки. Но мысли о предстоящей дороге не покидали его.

Идти по Лесу к Великой Равнине придется не одну неделю. От жажды он не умрет. Если, конечно, двинется вдоль Узлы-речушки, что впадала в полноводную Плескаву.

Мать-река Плескава тянулась сквозь Черный Лес, то сужаясь ручьем, то раздвигая свои берега. В прежние времена плавали по ней (а когда надо – волоком шли) большие и малые челны – купцов с товарами развозили. Теперь опустела и обезлюдела Плескава. Но Векша знал, что если пойдет по ее берегу, то доберется до самого торжища Флузарм. А там легче станет: от фактории шла торная и оживленная лесная дорога прямо к городу Ключеню. Или, по-сверговски, Ноккельбору.

Векша уселся на пол у печки и принялся складывать щепу в горку. Что он жрать будет в пути? Ловить рыбу? Удочку он сделает, умеет. Собирать грибы-ягоды? Можно. Но на ягодах долго не протянешь. Охотиться? Охотник из Векши был прямо-таки плохой: ни глазомером, ни терпением он не отличался. Даже дядя махнул на него рукой и брал с собой в лес только сына своего Зоряна. Медом запастись? «Яблок диких нарву да меда побольше возьму – неделю продержусь. А там уж в лесу что-нибудь раздобуду» – подумал мальчик, однако в глубине души уверенности он не чувствовал. Другого выхода не было, хотя уже сейчас Векша боялся того, что таких запасов и на два дня не хватит. Но выбирать не приходилось. Да и откладывать свой уход из разоренной деревни тоже не стоило.

Тяжело было на душе и неспокойно. Надо было уходить. «Авось раздобуду, что пожрать» – решил он, почесав затылок. – «Не зима же»

Тем временем, вечерело. Солнце медленно закатывалось за верхушки сосен за рекой.