Дмитрий Захаров - Сады Адама

– Должна ведь работать автономка!

– Они и работала! – хихикнула Лена. – Десять минут работала после того как свет перегорел, а потом сдохла! Как и мы здесь с тобой сдохнем скоро… – девушка засмеялась страшным резаным хохотом, закашлялась, и вдруг замолчала. Медленно ступая на ватных ногах, натыкаясь в темноте на стены, она ушла на кухню. На фоне шума дождя было слышно, как в стакан льется коньяк.

Дверь маячила в сером проеме коридора. Марк отошел на несколько шагов, разбежавшись, ударился плечом, сталь отбросила его как резиновый мячик.

«Я бьюсь о дверь как запертая крыса!» – мелькнула жуткая мысль. Из памяти всплыл разговор со странным менеджером из неведомой компании. Rattus на латыни означает – крыса.

Он нащупал тупой нож. Сунул лезвие в тесную щель между дверью и косяком, надавил рукоять. Тонкое лезвие с треском сломалось, полоснув тупым концом по костяшкам пальцев. Марк вскрикнул, прижал руку к губам. Из глубокой ссадины сочилась кровь. Терпкая, солено-горчичная кровь. Ратус…

Баюкая раненную руку, он вышел на кухню. На стуле сидела Лена, ее силуэт был едва различим в сумраке подползающей ночи. Горели газовые конфорки, фигуру жены окутал безжизненный синий свет – девушка напоминала призрака из готической сказки. Марк зашел в ванну, сбивая многочисленные флаконы с шампунями и кремам, ухватил баночку с йодом, плеснул на рану, и съежился от жжения.

– Выпейте, господин Коган, за упокой души кота героя! – прокричала из кухни жена.

Боль стихла. Он решил не бинтовать рану, тем более в такой темноте найти бинты и антисептик было непросто.

– Я выбью стекло! – произнес он с мрачной решимостью. Взял за спинку стул, с силой размахнулся, и метнул его в темное окно. Легкий стул отбросило назад, ножка угодила ему в живот. Лена зашлась хохотом, уронила стакан, запахло дубильным спиртом.

– Ты читал детские стихи, Марек? – заплетающимся языком спросила женщина.

– Какие стихи?!

– Слушай!

– Мы с тобой – такие же мышки, Марек! Мы думали, человек – царь природы, и все такое… Вот у нас отобрали электричество… Мелочь! Пустячок, который появился сто лет назад. Смешная цифра – сто лет! У меня бабушка умерла в девяносто один, а мне всего двадцать шесть! Знаешь, милый, это очень грустно умирать в двадцать шесть лет! И мы – беспомощны. Мы – добыча, приятель… А они – настоящие хищники!

Лена подошла к столу, и налила себе коньяка. Смахнула с буфета стеклянную вазочку.

– Осторожно! Ноги поранишь…

Девушка удивленно присвистнула.

– Какой ты все-таки удивительный зануда, милый! Там, в подвале сейчас убивают Персика! А ты думаешь о какой-то там поганой вазочке!

– Ты ведь босиком…

Лена поперхнулась, открыла кран с водой, припала ртом к струе.

– У нас должен быть фонарик! Или свечи…

– Угу! – она сплюнула в раковину. – В подвале… А вход в подвал с улицы. А дверь на улицу…

– Замолчи! – выкрикнул он.

Девушка подошла, легонько толкнула в грудь.

– Ты видел свои зубы в зеркало, милый?

– При чем здесь зубы?

– Они похожи на зубы коровы. У меня, или у тебя… да у любого человека зубы такие же что и у травоядных животных. Ну там, корова, баран, кто еще? Овцы… Зубы добычи. Мы с тобой – такая же добыча, как олень в лесу или зебра в пампасах… А их зубы ты видел?!

Марк вспомнил длинные крысиные резцы, скошенную акулью челюсть, длинный хвост, гарантирующий устойчивое равновесие ее хозяину.

– То, что мы едим мясо – ошибка эволюции! – продолжала Лена – Мы должны щипать травку плоскими зубками, и дрожать в ожидании прихода хищника, надеясь, что сегодня сожрут кого-нибудь другого!

За три года совместной жизни он не допускал мысли о наличии у жены интеллекта. Самая трудоемкая работа мысли совершалась ею во время решения кроссвордов, расположенных на последней странице журналов. К тому же большую часть слов угадывал господин Коган.

– Выпей Марек! Забудь к чертям собачьим свою гнилую рассудительность! Мы с тобой – мутанты… Жертвы – мутанты, как белые мышки в стеклянной банке!

Он хотел было обидеться на «гнилую» рассудительность, но не успел. Из глубины непроницаемого мрака кухни, в том месте, где газовая плита примыкала к стене, раздался настойчивый скрежет. И тогда он закричал.

Сложная мозаика распадающихся сюжетов выстроилась в ровную череду логических взаимосвязей, и для каждого в ней нашлось свое место. И для странных звонков, вызывающих сексуальное влечение, и для загадочного Стоикуса с его фирмой, и для кровожадных крыс. Для всех нашлось свое место, стоило допустить, что он – добыча. Жертва. Непонятно, куда подевались злосчастные несколько часов, но он был уверен. Объяснение есть, и оно просто и логично. Как прост и логичен весь мир. Следует лишь выбрать верную систему координат.

Он кричал и не мог остановиться, а скрежет звучал все громче, он заполнил собой весь дом. И тогда он замолчал.

– Ари! Адхамар!

Он оттолкнул пьяную супругу, и шагнул по направлению к подвальному окошку.

А по крыше стучал долгий равнодушный дождь. Тучи окутали землю плотным саваном, сквозь облака не мог пробиться голубой свет ущербной луны…

– Куда пропал этот чертов кот?! – голос полковника грохотал. Нежные лепестки гладиолусов дрожали, словно под порывами ветра. – Кушнир!!! Кушнир, куда он к дьяволу запропастился!!! Проклятье! Кто-нибудь там найдите этого долбанного лентяя, или я сам ему голову проломлю!

Полковник выскочил из кабинета, ударив дверь, на плечи и на голову ему посыпалась побелкой. Полковник дорожил своей шевелюрой, и если обнаруживал хоть один седой волосок, подвергал его быстрой и решительной расправе. Он все делал быстро и решительно, обладал огромной физической силой, имел крепко, словно вытесанную из камня фигуру. За неумолимый характер, а также благодаря изобилию татуировок на плечах и груди, подчиненные называли его Свирепый Гарри. Он знал об этом, и немного гордился такой кличкой. Героический облик полковника чуть портили короткие кривые ноги, он специально носил ботинки на высоких каблуках, тем не менее, выглядел комично.

Он подбежал к молоденькой девушке секретарю.

– Где Кушнир?!

Девица работала в управлении неделю, о полковнике успела услышать страшные истории, большая часть из которых была явным вымыслом. Правда, одно обстоятельство роднило эти небылицы – все рассказанное звучало с искренней симпатией к этому коротконогому крепышу, с синими узорами татуировок возле ключицы, просвечивающими сквозь глубокий вырез на фирменной рубашке.