Дмитрий Новорусин - Арии-Праславяне-МЫ

Славянский фольклор живая традиция, хоть и достаточно искаженная письменной культурой и поэтому не лишенная наслоений более поздних эпох, что затрудняет нам понимание своих прародителей. Однако сумевшая сохранить первоистоки. И это очень ценно. Ведь древние во времени были ближе к прародине безгрешного человечества и интуитивно лучше нас могли помнить, каким должно быть Божьему созданию Человеку.

Разделенные тысячами километров, люди объединены временем своего проживания. Нас же, разделенных с предками своим временем, объединяет место проживания. Все мы, таким образом, едины в информационно-энергетическом поле Земли-Матушки, в Ее памяти. Все мы Ее дети и имеем архетип мироощущения, единый для всего индоевропейского человечества, одаренного частицей Отца Небесного.

Мы пишем архетип мироощущения, подчеркивая его древность: от греческого слова archajos – древний, а можно писать и архитип: от греческого слова archi главный, старший, подчеркивая тем его значимость, архиважность. Звучание данного слова по-русски уникально, поскольку в безударном положении «и» или «е» предполагает и древность, и значимость нашего архетипа мироощущения.

О красоте единения подсознательно ведают все. В той или иной мере, в зависимости от очищенности души и плоти, от доверия своему собственному Сердцу. Каждому поколению и каждому народу даются исторические мгновения, когда радость единения льется через край.

В значимые для истории человечества моменты четче высвечивается архетип мироощущения народа. Словно идет подсказка. Как быть? Какими нам быть? Архетип мироощущения существовал уже в ведические времена. Совсем недавно стали доступны нам, благодаря реконструкциям Александра Асова, Русские Веды, что радостно. Это «Книга Велеса» с ее непростой судьбой, «Звездная книга Коляды» и др.

Русская ведическая литература дошла до нас в письменном виде, записана новгородскими жрецами в V – IX веках. А может быть, еще раньше записано все было: узелками писалось, в клубки сматывалось, в короба складывалось. «Научился узлы он завязывать, научился клубки он прочитывать, научился славить Сварога и Семаргла, и Бога Всевышнего», – поется о Волхе в одной из песен одного из клубков из короба птицы Гамаюн. А может быть и праславянской письменностью было до этого все записано. Вспомним, что именно в IV веке (368 год) нашей эры погибла под ударами готов и гуннов Древняя Русь. И сразу становится ясно, что новгородские жрецы в V веке по свежим следам, скорее всего, и начали восстанавливать утраченное ради потомков, ради нас с вами. Эти песни-сказы передавались также из уст в уста. Их красоту, обаяние чувствуем мы сегодня. Именно первозданность Русских Вед помогает нам осознаннее приобщиться к архетипу мироощущения народа и тем самым лучше понять не только древних, но и самих себя.

Не погружаясь в космогонию Русских Вед, попробуем обозначить основополагающие элементы в архетипе мироощущения, воссоединяющие прароссиян и россиян, Ведическую Русь и Русь Христианскую.

Сейчас мы, став тоньше в восприятиях, в состоянии уловить сокровенный смысл Русских Вед, его не утративших, благодаря долгой и непростой дороге к нам этого исторического и литературного источника.

С течением времени верования древних при потребительском отношении к ним превратились в суеверия и поверья. Обычаи и обряды, лишенные основы таинства, неверно передавали облик прароссиян, и выходило, что они всего боялись, прятались в лесах, в отличие от нас, очень рассудительных и смелых. Человек, у которого есть чувство Бога, вера Всевышнему, не может испытывать страха. Каждому по вере. И им, и нам.

«И вот грядет с силами многими Дажьбог на помощь людям своим. И не имеем мы страха, поскольку издревле, как и сейчас. Он печётся о тех, о ком заботился, когда хотел того», – так сказано в «Книге Велеса», «… мы не боимся смерти, ибо мы – потомки Дажьбога, родившего нас через корову Зе-мун», – откровенно говорят о себе древние.

Герои Вед – Боги и Полубоги, почти все родные друг другу. Чувство родства подкрепляется знаниями о своих прошлых, а иногда и будущих жизнях.

Спокойное отношение к смерти также основывается на понимании неизбежных реалий перевоплощения. «Много раз я в мире рождалась, много раз покидала мир… И во всех назначенных жизнях я всегда тебя находила. Здравствуй, Рамна! Асила! Велес!», – говорит Велесу его суженая.

Осмысливая само слово С-МЕР-Т-ь, можно увидеть то же самое спокойное отношение праславян к смерти. «Нет понятия тленности, бренности в корне этого слова», – утверждает реконструктор и исследователь праславянской грамоты Н. Е. Белякова. «У-МЕР означает ушел в другое изМЕРение. ОтМЕРил положенное вРЕМя, как доверительно поясняет корень-перевертыш слов, связанных со смертью. Так помогает нам закон зеркального отражения русского смыслового корня». Именно такое понимание смерти таят в себе древние славянские обычаи. На поминках и на Масленицу пекут блины. Румяный, круглый блин отчасти схож с Солнцем, осенью «умирающим» и «воскресающим» каждую зиму. Блины подают к столу на Масленицу, когда празднуется победа над злой Богинеи Мораной – холодом, смертью и тьмой, празднуется воскрешение Солнца, Жизни, Весны…

Поминки, получается, праздник, таящий тот же сокровенный смысл, что и Масленица. Отмечается умирание и рождение души, переход ее в новое состояние, и подтверждает это еще одно ритуальное кушанье, подаваемое к столу на помин души, – кутья: обычно сладкий рис с изюмом. Так – в христианские обычаи вписалась и живет доныне древнейшая языческая ритуальная еда: сладкая, на меду сваренная каша с ягодами, которая несла мощную идею плодородия, победы над Смертью, вечного возвращения Жизни. Стоит вспомнить здесь славянского Бога Ярилу и «воскресающее» зерно, которое только радуется собственным «похоронам». В священной каше с зерном соединяется еще и мед – один из символов «живой воды» у самых разных народов, и ягоды, также связанные с идеей «неисчислимого» плодородия. И вся эта символика «прочитывалась» древними так же легко, как мы читаем книги, сразу схватывая смысл и не думая про каждую букву.

Само слово Б-ЛИН, исходя из значения буквы «Б» – «буки», как Божественная ЛИНия, сообщает нам о непрерывной Богом данной череде рождений и умираний человека – о законе перевоплощения.

Восприятие смерти как печального события свойственно более позднему времени. Многоинтересна в этой связи записанная уже в христианскую эпоху легенда о безутешных родителях, которым приснилась их умершая дочь. Та с трудом поспевала за другими праведниками, так как ей приходилось таскать с собой два полных ведра. Что же было в ведрах? Слезы родителей…