Борис Воронкевич - Война Хаоса

– Скукота, Пок… Но я чувствую, ты со мной не согласен – продолжил Темнодержец. Тафнипок небрежно закинул край тоги за плечо, обнажив мускулистые ноги, что было явным пренебрежением по отношению к этикету и заведённым традициям, откинулся назад, уложил подбородок на скрещенные пальцы рук и изобразил на лице умный вид. Бессмертный Кош от увиденного немного повеселел, хотя виду и не подал. Просидев так с минуту, андрогин заговорил:

– Мне, всё ж таки, хотелось бы побеседовать на тему начального построения миров, в связи с чем было бы интересно услышать твою точку зрения по данному вопросу, учитывая то простое обстоятельство, что именно ты доводишься и родоначальником Всему сотворённому, и единственным очевидцем тех незапамятных событий. Согласись, ведь мышление элементаля и демона диаметрально противоположно, в свою очередь, гермафродит на порядок превышает своим пониманием их обоих, но и его интеллектуальные способности ничтожны в сравнении с менталитетом андрогина. Неужто история элементарного духа аналогична истории демона и наоборот?

– Вау! – оживился в голосе Правитель, не шевельнув ни единой точкой своей контурной тени. – Ты, случаем, не переутомлялся в последнее время? Чувствуешь-то себя как? Может, над чем-нибудь работал интенсивно? Слишком интенсивно! В смысле, гиперактивно… Хм, что же до твоего вопроса, то отвечу – и да, и нет. Согласись, Пок, крайне неразумно предлагать элементалю историю устроения миров, начиная со ступеньки демонов. Вспомни, ведь стихийному духу демон не собрат и даже не побратим, а создатель! Не всех их, конечно, производят на свет бравые ребята, варианты появления существ низших бывают разные: от связи между самими элементалями, при освобождении информации из ментального поля демона или, скажем, как результат несерьёзного отношения некой сущности, развившейся до ступени Божества. Это каша Савы, пусть он её и разгребает. В случае утвердительного ответа элементаль просто ничего не поймёт, поскольку из истории демона явствует, что конечным результатом для него является никто иной, как он сам – демон. В этой истории чётко прорисовывается картина его возникновения, путь его развития в рамках его разумения и предлагается готовая методика достижения поставленных задач на демонский манер, поэтому я и сказал, что история, с одной стороны, верна… Он сделал паузу, чем-то восхищаясь в глубинах своего я, но чем именно, наблюдавший за ним андрогин сказать не мог – у Владыки отсутствовал образ. Единственное, что оставалось – порадоваться за него.

– Мда, прямо какая-то «Инструкция о том, как правильно быть демоном». Тоска зелёная – с грустью протянул Тафнипок, вовсю проникшись настроением Повелителя.

– Ну а отрицательный ответ – продолжил Маэстро, – наверное, в меру тех причин, что творилось всё не для того, чтобы докапываться впоследствии до верного понимания последовательного возникновения всего сущего, а чтобы скрасить суетой разнообразия мнений о сотворённом Построении бессмысленную саму по себе Иерархию планов и миров. Именно поэтому, мой дорогой Пок, о существовании единой точки зрения по интересующему тебя вопросу можно попросту забыть – её не было, нет и никогда не будет, так как этого в принципе невозможно добиться! В проявленном никогда не было смысла, ибо, повторяю, смысл мною в творимое не закладывался. Забавно, но всё сотворённое отчего-то страстно желает оправдать своё существование и не жалея сил и средств доказывает друг другу о своём первородстве, превосходстве или какой-никакой значимости. О каком вообще смысле может идти речь, когда всё, что может сообщить о себе любое без исключения существо, кого ни коснись, окажется вложенной мною в него информацией; а всё, что может сделать всякое такое существо, суть набор персональных возможностей, помещённых в него, опять же, мною. Познавать окружающий мир оно способно только установленными мною способами, равно как и взаимодействовать с ним ему приходится по заведённым мною правилам. Развиться оно, разумеется, может лишь настолько, насколько я установил в нём пределы его развития… Поразительно, но смысл появился, когда Единство стало дуальным: Тьма, в доказательство меньшей ограниченности в сравнении со Светом, получила его как противопоставление себе. С тех самых пор Adversa Contrariis Referunt! Отсюда же пошло умозаключение «всё познаётся в сравнении». Иначе говоря, от всемогущества Создателя мы неизбежно возвращаемся к идее о бесцельности его бытия! И мои последние слова идеально вписываются в универсальную магическую доктрину, которая безотказно работает с момента разобщения Целостности на ХАОС и Иерархию. Не так ли? Что касается моей обязанности – центрующий я и в этом наиглавнейший ключ. И покуда отсутствуют проявления более сильного мира, нежели Тьма, я Центром был, есть и буду. А вы – вы моя суета. И радость, и печаль, и утешение: от состояний мы все зависим. Тафнипок, разведя руки в стороны, опустил их со шлепком на колени:

– Нет слов, Ссир… А что стало с предыдущим смыслом вашего назначения? Помнится, в прошлую нашу встречу вы сложили мистерию попроще – ехидный андрогин, сузив глаза в сплошную, едва заметную полоску, вперился взглядом в неподвижно застывший образ. Властелин, к слову сказать, в нём вовсе и не нуждался, однако он служил точкой опоры для взгляда собеседника, мол: «Присутствует ваше начальство, так уж извольте принимать его таким, каким оно изволит выражаться». Вот и вся суть.

– Вот именно, Пок. Собственно говоря, ни один облик не способен передать всего моего великолепия, каким оно является вне форм и символизма. Данное суждение мне подходит, да и не этот ли в точности ответ хотело услышать от меня твоё эго? Суета – позиционная игра, в этом её суть. Если ты не играешь в ней большой роли, то рискуешь стать пешкой для игры, что примется использовать тебя, подобно главному персонажу. Единственное место, где недосягаем ты для вечного вселенского механизма – это ты сам внутри себя… А ежели недосказано что, так то всегда таким будет – сам, сударь, сам, любезнейший. Умничать не собираюсь – вещи сами показывают, кто над кем стоит и кому какой ответ держать – усмехнулся Гегемон Великого Делания и не над чем-нибудь, а над атмосферой, окружавшего его уродства, которую вряд ли возможно было признать располагающей к беседам на свободные темы, лишённые, вместе с тем, всякого смысла. В таком непривлекательном месте Верховному Господину легче думалось и, что характерно, не только о мирах и назначении этих миров, но и о себе. Низкие тучи, плотно осаждавшие ночное небо, ретировались. Им на смену пришли редкие облака, и теперь звёздная россыпь приглушённо мерцала, немного скрашивая болотную панораму.