Леонид Огороднов - Скандинавская мифодрама. Обретение целостности

В других случаях участник хочет попасть в какой-либо мир, но не чувствует в себе сил или говорит о том, что существует запрет на его нахождение там. Техника работы та же, что и при работе со страхами. Обитатель желаемого мира может дать разрешение на хотя бы временное пребывание там. Можно также поставить препятствие, не дающее участнику возможность попасть в мир, куда он стремится – например, при попытках попасть в Асгард, мост Биврёст – и поменяться с ним ролями.

Несколько отличается ситуация, когда участник оказывается между несколькими мирами, неспособный выбрать. Опыт показывает, что такая ситуация быстро не разрешается, но всегда полезно ввести участника в каждый из миров и попросить рассказать о том, чем прельстителен этот мир.

Если в одном мире оказывается несколько участников, что бывает, если группа многочисленна, я часто даю им задание построить скульптуру, отражающую их видение своего мира, а затем пообщаться с обитателями других миров. Такое взаимодействие позволяет построить «собственный» Иггдрасиль этой группы, что оказывается весьма полезным как с точки зрения диагностики группы, так и для диагностики отдельных ее участников. Особое внимание директору необходимо обратить на тех участников, которые выбрали для себя Хель и Нифльхейм. Упомяну в этой связи о довольно тяжелой работе, которую мне пришлось провести в такой ситуации.

Это была шестичасовая мифодраматическая группа, собравшаяся в первый и последний раз и состоявшая из 12 человек. Мы начали с построения Иггдрасиля, и я сразу обратил внимание на двух участниц, обосновавшихся в Хель. По программе нам предстояла мифодрама о валькирии Брюнхильд (см. приложение 1), поэтому я не стал заострять внимание на состоянии этих участниц. После мифодрамы, в целом посвященной взаимоотношениям женщины с отцом и мужчинами, но заканчивающейся гибелью героини, упомянутые участницы рыдали на шеринге и обе рассказали о близких им людях, которые умерли. В обоих случаях у участниц не было возможности с ними попрощаться, в обоих случаях они чувствовали вину перед умершим. Такая ситуация соответствует второй фазе посттравматического стресса, описанной в главе о смерти Бальдра (глава 8), но в данном случае мы работали в рамках модели Иггдрасиля. Из девяти миров я оставил три – Хель, Мидгард и Асгард. Задача состояла в том, чтобы из Хель перебраться в Мидгард, Асгард был введен как оппозиционный Хель мир. Асгард не понадобился в первом случае, когда речь шла о смерти подруги – мы вышли из пространства миров, поставили сцену оплакивания умершей подруги, и этого оказалось достаточно, пробы протагонистка могла совершить переход из Хель в Мидгард. В случае второй женщины Асгард понадобился, чтобы боги «отпустили грехи» – умерший отец никак не соглашался простить дочь, не присутствовавшую в его последние дни и опоздавшую на похороны.

Ведущий не должен удивляться, если построенный группой Иггдрасиль не соответствует «эталонному» – для групповой работы он тем и ценен. Примечательно, что если проделывать эту технику в качестве разогрева перед каждой мифодрамой в течение нескольких драм, то со временем «групповой» Иггдрасиль приобретает черты «эталонного».

Поскольку модель девяти миров является центральной в мифодраматическом цикле, для лучшего усвоения модели я применяю несколько недраматических техник. Это, во-первых, рисование отдельных миров. Как правило, такое задание я даю на дом, чтобы не ограничивать время. Поскольку здесь нет возможности опубликовать рисунки, я приведу рассказ о чувствах двух участниц, нарисовавших Асгард, Муспелльхейм и Ванахейм. Письмо пришло примерно через неделю после работы, имена изменены:

Привет, Леонид!

Ощущения от рисования миров у Насти следующие (с её слов):

«Легкость… с самого начала это действо было окрашено в тона ожидания путешествия в мир детства и творчества, потому что рисование у меня ассоциируется со свободой, полетом, детской радостью от того, что я живу в этом мире…

Когда готовились к рисованию я не знала, что буду рисовать… потом Таня перечислила все миры и у меня отчетливо проступила картинка Ванахейма… мурашки пробежали по спине и захотелось ее нарисовать… в процессе рисования было тотальное погружение в процесс, а язык высовывался от удовольствия… подобрать цвета и образы помогали ощущения, которые запомнились после путешествий по мирам…

Когда работа над рисунком подходила к концу последний штрих в мои цветы добавила Таня. К моему удивлению внутреннего собственнического сопротивления не было («Моя картина, не дам, не трожь»), а было какое-то принятие и даже ощущение естественности происходящего: «Да действительно, мы же там вместе были!. Точно вот этого и не хватало для завершенности» и мягкое послевкусие благодарности!

Здорово получилось работать вдвоем над Асгардом. Не было нужды договариваться, просто рисунок сам выходил из кисти, где-то что-то добавлялось, смешивалось, как будто вместе пели, чувствуя друг друга, интонации, состояние другого… красивая песня… живая… резонанс!

Потом очень кстати был чай! и было ощущение какой-то расфокусированности… легкости… опять же наполненности. Куда-то исчезла спешка и суета, как будто ее и не было в помине, ворох мыслей и напрягов потерял актуальность…».

Что было у меня… Сначала огромное желание и радость от предвкушения… Мне сразу хотелось нарисовать Муспелльхейм. Притягивало каким то жаром… теплом… солнцем… яркостью… Потом удивила ситуация, что Настя желает рисовать что-то другое, хотя мы договаривались рисовать вместе… Желание не пропало.. взяла лист и начала рисовать… Сначала нарисовала карандашом спираль и того, кто охраняет вход в Муспелль.. с огненным мечом. Когда рисовала красками, то все время хотелось добавить еще яркости и огня… жару… Но.. не хватало умения… Когда закончила рисовать этот шар…, то вспомнила, что хотела нарисовать того, кто охраняет (не помню как зовут) … Долго не могла решиться начать рисовать черной краской… В итоге он получился очень блеклый… Было большое сопротивление! И нежелание! Потом смотрела на рисунок и больше не хотелось ничего рисовать… рисовала наверное минут 10, не больше… Потом долго ждала Настю… она увлеченно рисовала Ванахейм… А я ходила туда-сюда… погруженная в спокойствие и жар… медитативное какое-то… Пока не возникло желание порисовать у Насти на рисунке… Сначала начала рисовать, а потом подумала, а вдруг она не хочет… Но желание было таким огромным, что я просто рисовала и была очень этим довольна. Казалось, что рисунок принял и меня… засиял новыми красками… Потом мы рисовали вместе Асгард… Это была песня… ощущение, что рисует один человек, просто много рук… картина рождалась мгновенно… Я рисовала золотой замок и яблони с одной стороны, а Настя – горы с другой…