М. Александров - Дороги и тропы. Мифическая космография

Можно говорить о нескольких этосах мистиков. Естественно, вариантов значительно больше, чем здесь перечислено.

«Аскет»

Старейший из этосов. Более ранние, такие как «шаман», можно отнести к «оккультистам».

Аскеза – радикальное решение проблемы контроля над желаниями и физическими потребностями («притоком кармы»). Кроме того, это весьма эффективный и быстрый способ для «сдвижения точки сборки» (почти такой же эффективный, как галлюциногены, но более «долгоиграющий»). Однако глубокие и сильные страсти аскезой не преодолеваются. Напротив, в сочетании с выработанной железной волей они могут превратить аскета в довольно опасного эгоманьяка или фанатика – многочисленными примерами подобного перевоплощения пестрит древнеиндийская литература. Есть и тип аскета-«оккультиста», преследующего вполне мирские цели. Начинающий же аскет подвержен срывам – периодически вырывающийся на волю «природный человек» может натворить такого, что обычному «социальному» человеку и в голову не придёт.

«Монах»

Монах – значительно смягчённый вариант аскета. Главное в пути монаха – дисциплина и самоконтроль. Для него характерно строгое следование ритуальному поведению. Надо сказать, что этот способ тоже довольно эффективно, но мягко и плавно смещает точку сборки (обычно не очень далеко, но достаточно, чтобы она обрела подвижность). Другое дело, что став самоценным, он может её и жёстко «забетонировать». Для монахов характерны коллективные усилия, что имеет свои плюсы и минусы.

Есть и типы монаха-экстатика, монаха-бхакта, учёного, для которых дисциплина отодвигается на второй план или становится естественной и спонтанной в силу высокой мотивированности и устремлённости на пути.

«Воин»

Воин – человек социально активный. Дисциплина и эффективность для него – вопрос выживания. В этом он ближе к «оккультисту». «Мистиком» воин становится, когда высшую ценность для него начинают представлять именно путь и абстрактная цель. Опасность пути воина заключена в самой сути войны – война затягивает и диктует свои правила. Иногда выходом из неё может быть только акт самопожертвования.

«Ринд»

Это персидское слово нелегко перевести, можно, например, как «бражник». Ринд может появиться только в цивилизованном обществе с развитой моралью и нормами социального и ритуального поведения. Для ринда характерно демонстративное пренебрежение ими. В вегетарианском обществе он ест мясо, в трезвом – пьянствует, в помешанном на субординации – плюёт на карьеру и чинопочитание и т. д. Сознательно формируемая им скверная репутация – его путь аскезы и разрушение жёстких социальных скреп в обществах, где духовный путь значительно формализован и социализирован. Особенность ринда – его глубокое внутренне равнодушие к социальным знакам и табу на пути к бесконечной цели. Но малейшая фальшь – и путь ринда может стать просто игрой и ублажением эгоцентрического сознания.

Несмотря на сходство аскетических практик в различных традициях, они могут основываться на совершенно разных посылах. Древнеиндийский тапас есть не что иное как накопление энергетического потенциала. Йогический – идеальное физическое состояние, контроль над телом, чтобы его нужды и проблемы не доставляли медитирующему ни малейшего беспокойства (в боевых искусствах та же цель ставится для решения ещё более прагматических задач). Джайнский – часть общей практики по «сжиганию кармы». Тантрический и даосский основаны на учении об энергопсихофизическом единстве человека. На противоположном полюсе – учение о противостоянии души и тела. Здесь освобождение духа есть его освобождение от оков телесности, и аскеза направлена на «изнурение» тела, чтобы душа могла освободиться от его диктата. Отсюда акцент на физическом страдании и дискомфорте как состоянии максимально душеполезном. Христианская позиция, впрочем, не останавливается на этом, считая, что после того как власть полностью переходит от тела к духу, происходит обожение плоти. Буддизм (исключая тантрический) уделяет проблеме телесности не так много внимания. В этой доктрине тело есть результат кармического процесса, и состояние сознания в этой жизни уже формирует будущую телесность. Сама по себе телесность кармически нейтральна, и интерес представляет в основном связь между эмоциями и их физическими коррелятами: с одной стороны, происходит разделение собственно физической боли, голода и т. п. и страдания, переживания по поводу голода, природа которых эмоциональна; с другой – любая эмоция – страх, гнев, обида и т. д. – имеет непосредственное выражение в идее физического ощущения, через контроль которого возможен контроль и над собственно эмоциональной сферой. Значение придаётся и гармонизации телесного – пищи, сна, дыхания, – но она возможна только после того, как устранён базовый эмоциональный шум и аффектированность сознания.

Но так или иначе во всех случаях телесность ставится под контроль воли, пока не приспособится к новому режиму функционирования.

Область эмоций, желаний, страстей, привязанностей – настоящее минное поле для мистика. Проход через него это и есть «воздушные мытарства» или врата и заставы подземного мира. Без успокоения этой сферы нечего и думать о дальнейшем продвижении. Часто «отказ от желаний» прямо декларируется как необходимое условие, а борьба с «помыслами» становится основой духовной практики. Но здесь присутствует небольшая подмена (или сознательный приём). Дело в том, что далеко ушедший путник действительно по большому счёту свободен от желаний и страстей. Попытка подавлять силой воли желания и страсти, взяв этого путника за образец, подобна практике создания хорошего настроения с помощью прямой осанки и искусственной улыбки. В принципе, говорят, помогает. Но суть всё же не в том, от чего следует отказаться, а в том, чем это следует заместить. Мистический путь – это путь не «от», а «к». Чем яснее видна цель, тем мельче и неинтересней кажутся обычные страстишки… Но пока странника могут просто захлёстывать аффекты – «бесовские» атаки и искушения. Борьба с ними тоже превращается в азартный спорт, который может очень надолго задержать путника на этом рубеже, особенно если аффекты начинают персонифицироваться или проецироваться на окружающих. Но тем не менее есть этап, на котором и чисто волевой контроль над эмоциональной сферой необходим.

Дальше свой рецепт предлагает каждая из четырёх йог: карма-йога – практика альтруистического поведения; бхакти-йога – все страсти и желания сгорают в одной великой любовной страсти; тантра-йога – за каждой из страстей обнаруживается единый источник, единая энергия; джнана-йога устраняет главный из всех аффектов, служащий опорой всех остальных – невежество (авидью).