Ирина Ярич - Калейдоскоп. Сборник

На горную страну Эпира опускалась ночь. Фессалийцы, ветвь феспротического племени, так же как и их соседи, дорийцы в небольших домиках укладывались спать. А в верхней долине реки Ахилой табунщики, расположившиеся возле догорающих костров, неспешно доедали ужин – сырные лепёшки и жареные каштаны, запивая их конским молоком. Ни кто из них не заметил, как одна едва заметная звёздочка вдруг ярко вспыхнула, её сияние всё усиливалось и усиливалось, а потом она также неожиданно исчезла, растворилась в космической мгле. А через несколько дней опять же никто не обратил внимания на солнце, да и зачем. Оно было ослепительно, как и прежде, вот разве что стало жарче, чем обычно и у многих болела голова, да кто будет придавать этому значение за каждодневными хлопотами.

Мирные и трудолюбивые фессалийцы и дорийцы не знали, не могли знать, что на Солнце бушевала буря. Его огненные недра клокотали, образуя всевозможные завихрения, они как воронки втягивали внутрь его пылающую поверхность, которая пестрела тёмными пятнами-провалами. Гигантские языки пламени-протуберанцы, длиной в сотни и тысячи километров извивались в солнечной короне и норовили оторваться в своей бешеной пляске от светила. И вот по раскалённому лику Солнца пронеслась огненная рябь, перемешивающая вещество его поверхности, закрывая тёмные пятна и открывая новые, которые беспрестанно пульсировали. И вдруг солнечная корона заколыхалась, будто от встряски, и огромный кольцеобразный протуберанец резко выпрямился с такой силой, что оторвался и понёсся прочь от Солнца, превращаясь в солнечный ветер. В своём стремительном беге поток его частиц достиг Земли и хлестнул её поверхность, словно гигантский кнут. Невидимый и неслышимый удар пришёлся на Северную Грецию, где обитали фессалийские, беотийские и дорийские племена, и которые почти ничего не ощутили, но этот удар породил энергию в ещё не родившихся детях, которой хватит на многие поколения.

Женщины, которые на тот момент, носили в себе новую жизнь, после, как обычно в определённый срок рожали детей, но их чада оказались более энергичные, более сильные, чем их родители. И от них уже родилось другое поколение, которое своей неуёмной энергией и жаждой деятельности уже не могло довольствоваться лишь тихими переходами с одного пастбища на другое вместе со своими табунами. Им не хватало масштаба, их горная страна с небольшими речными долинами показалась им мала, словно люлька для подросшего ребёнка. Их манил далёкий горизонт неизведанных земель, они чувствовали в себе силу, которой не находили применения дома.

По склонам гор потянулись повозки, нагруженные домашней утварью и скарбом, на которых сидели немощные старики, слабые старухи, малые дети, да утомлённые дорогой женщины, остальные шли и их горящие взгляды были устремлены вдаль, на обширную долину Пенея, где так буйствовала зелень рощ и лугов. Через проходы Пинда путь переселенцев лежал на восток.

С гор всё спускались и спускались племена, роды, многочисленные семьи. То короткими, то большими волнами захлёстывали они местное население, отвыкшее от войн и мирно существовавшее своими трудами. Бесцеремонным пришельцам понравились новые земли, которые они силой отбирали у тихих землепашцев. Но не все уступали напору чужаков, кто мог, сопротивлялся, а те, кто понимал свою слабость, но не хотел подчиниться, вынужден был искать приюта на чужбине. И население Северной, Средней Греции пришло в движение, происходило вынужденное переселение греческих племён.

Фессалийцы, эолийские беотийцы, арнейцы, дорийцы десятилетиями растекались с севера, захватывая всё новые земли, порабощая и воюя, а где-то смешиваясь или прогоняя местное население.

Часть дорийцев на небольших, но вместительных судах переплыла Коринфский залив и продолжила завоевательное шествие на Пелопоннесе. Здесь они разделились вновь. Одни из них пошли в Мессению по узкой долине Алфея в Аркадии, а другие перешли лощину Эвротской долины с намерением покорить Лакедемонию. Там, где лощина расширялась и представляла собой живописную долину, дорийцы разбили лагерь. Но живших там ахейцев покорить оказалось нелегко. Население долины, обитавшее между Тайгетом и восточным кряжем гор, а также у склонов Парнона и прибрежной зоне боролось так долго, особенно укреплённый город Амикл, что временный лагерь воинствующих дорийцев вырос в город Спарту. Дорийцы оказались сильнее земледельцев северной долины Эврота, считая ахейцев военнопленными, дорийцы-спартанцы присвоили их лучшие земли, разделив между собой. С тех пор эти ахейцы и их потомки назывались илотами и были низведены почти до рабского положения. Тех ахейцев, у которых земля была скудна и менее плодородна, дорийцы-спартанцы принудили платить дань. А ведь некогда ахейцы были сильны, решительны и дерзки, тысячелетие назад их предки тоже пришли в Грецию с севера и покорили трудолюбивый народ пеласгов, а впоследствии даже победили троянцев, но энергия предков истратилась в веках и теперь они вынуждены подчиниться более напористым и непреклонным дорийцам.

Неугомонный, теперь уже воинственный дух дорийцев гнал их с завоёванных земель всё дальше. Небольшая часть из них покидала Лакедемонию и на судах отправлялась на восток на острова. Племена, гонимые дорийцами, фессалийцами и беотийцами, со всей Греции стекались в Аттику. С севера Пелопоннеса, с земель Аргоса и Коринфа дорийские цари вознамерились покорить Аттику. Несмотря на сопротивление, им удалось захватить Мегару, но на этом они не пожелали остановиться, и готовились к битве с афинянами, жителями главного уже тогда города Аттики.

Враждующие армии расположились лагерями по обе стороны реки Истм. Противники, по традиции ни одно серьёзное дело не начинали без совета оракула, поэтому отправили гонцов в Дельфы, им хотелось узнать, на чей стороне боги и каков будет результат битвы. И пока вестники не вернуться объявлено перемирие. Посланники, обогнув с северо-востока Коринфский залив, добрались до Дельф. На следующий день их принял жрец храма Аполлона, завёрнутый в яркий и пёстрый гиматий крепкий седой старец с застывшим величием на лице.

– Через четверо суток настанет седьмой день месяца, тогда вы придёте со своим вопросом. Но прежде надо узнать, приятны ли вы Аполлону, для этого нужно пройти испытание. Завтра приведёте козу, и жертвоприношение решит, захочет ли Аполлон вам отвечать. Если испытание пройдёт успешно, то бросим жребий, чтобы установить очерёдность, а значит и время вашего прихода к оракулу, – после чего жрец подал знак рукой, отпуская просителей.

Посланники прибыли не с пустыми руками, с собой они привезли трёх коз и самую лучшую из них отвели на следующий день в храм. Жрец поставил козу на каменный жертвенник и стал лить на неё воду. Коза вдруг стала дрожать от рогов до хвоста. После возлияния жрец медленно закрыл глаза, и его величественное лицо тронула улыбка. Он радостно взглянул на просителей и изрёк: