Ярослав Полуэктов - А слона-то я приметилъ! или Фуй-Шуй. трилогия: RETRO EKTOF / ЧОКНУТЫЕ РУССКИЕ

Извините, что я раскрываю тайны интерьеров вашего брата, даже не будучи ни разу гостем его.

Однако, слухи, слухи и проверка делают свое злокозненное, а в нашем случае, беспокойное, предупредительно—профилактическое дело.

Словом, кончаю о мистике… Надеюсь, что это всего лишь мистика, и кто—то из врагов всего человечества специально делает эту «подземную», страхолюдную тайну такой величины, чтобы как можно больше об этом шептались по углам.

Это в надежде, что кто—то болтливый и знающий всего лишь песчинку купится на приманку и принесет главарю на тарелочке ушко, царапинку, отпечаток ключа, или хотя бы подсказку на то, где может храниться остальное или даже оригинал.

Судьба человечества, согласно данным мистических отделов иностранных разведок, чрезвычайно зависит от внутреннего «здоровья» этого самого символа.

Тайный мир ищет символы антиопоры.

Я не особенно верю в это, ибо это далеко от прозаического материализма, в который я сам лично влюблен, и мне по роду конкретной и узкой работы потусторонних сил привлекать не приходится. Достаточно шелухи, грязи, кровавых преступлений и живых, а вовсе не мистических помощников и мстителей в реальном мире. Но, крупным людям эта тема весьма и весьма интересна.

Возможно, вашим братом и резчиком дерева уже интересуются.

Уверен, что если интересуются, то делают это весьма умело и осторожно.

Сделайте, право, намек вашему брату, не ссылаясь на меня, что это вполне серьезно и может обернуться непредсказуемыми последствиями для всей семьи.

Рекомендую срезать указанное украшение и по возможности загнать его в такой далекий утиль, – сжег, мол, и все, – если Федота Ивановича радует такое опасное искусство, так чтобы никому и не пришло в голову копаться на свалках и, тем более, не рвать клещами тело, вызывая откровения.

Напугал? Теперь вы думайте сами.

Извините, что так откровенен, но мне действительно стало не по себе, когда я волей случая коснулся данной темы. Лучше бы мне не знать. Но мною руководят реалии не совсем честной, а, напротив, бандитской жизни… Я с ней борюсь, борюсь успешно, и потому предупреждаю, где возможно, конечно и стоит того, о грядущей опасности для спокойного бытия нормальных людей.

Профессия у меня такая. А служу я своей профессии аж с прошлого царя. Из чего легко можете вычислить мой возраст и возможность набирания мною за это время соответствующего опыта.

А мы чистим этот мир по нашему разумению, по нашей совести, данной нам Отечеством.

И пусть поможет мировому согласию, если он существует на самом деле, наш всемирный Бог, одинаковый для всех.

На сознание человечества рассчитывать не приходится. Мир сошел с ума. Хотя и во все века он не был никогда умен.

Каждый борется за свой интерес так, словно он пещерный человек, а кругом одни только хищные звери. Но сейчас не об этом.

Кстати, ваши научные изыскания и интересы вашего брата весьма пересекаются именно вокруг этого символа Ф—Ш. А ваш малолетний отпрыск взял и по—ангельски просто, и гениально, по земному точно соединил ваши интересы, даже не зная о силе своего открытия и деталей занятий своих дедов.

Вы заметили это? Как человек со стороны, и как человек, уважающий любого рода открытия, полезные человечеству, сам даю вам бесплатную подсказку, если вы сами, извините, не поняли или не удосужились вникнуть. Такое бывает, что не замечают слона, – про Мосек ни намека, тут совсем не о том, – а в данном случае так оно совершенно буквально и есть: щупая столб и веревку, слон на ум не приходит. А в нашем случае есть вот что: только ровно поперек пословицы кричу я вам:

– «А я—то слона приметилъ!»

Объедините ваши силы и вам, возможно, откроется эта мистификация или тайна Правды. Это как вам угодно рассудить.

Мы специально не стали разговаривать с отцом Михаила, хотя, как вы вероятно догадываетесь, мы максимально узнали и про отца его – Игоря Федотовича Полиевктова, и про его прекрасную супругу, и про удивительную жену Федота Ивановича, и про всю эту чрезвычайно интересную и развитую семью. Девочки—то растут какие разумные и живые! Дай им Бог счастия и мира!

Уж извините за наш стиль. Мы наблюдательны иногда впрок. Простите, простите нижайше.

Наша сеть достаточно развита, так что узнать некоторые подробности незаметно и настолько этически тонко, чтобы не задеть этим «чрезмерным» вниманием указанную семью, нам по—видимому удалось. И так ставилась задача нашим людям: тише воды, ниже травы, никаких заносов, грубостей, дешевых и прямых расспросов. Это чрезвычайно важно. Никто из вас не должен пострадать или высветиться перед обществом в любом, даже в минимально подозрительном, свойстве.

Нас сильно заинтересовал также Федот Иванович – ваш родной брат. Наслышаны про его занятия и про его способности.

Мы вообще удивлены, насколько в почти деревенской глуши встречаются такие замечательные, порядочные и весьма, весьма грамотные, широко образованные и передовые люди. Среди вас инженеры, научные работники, естествоиспытатели, писатели, математики, лингвисты, историки, собиратели книг и коллекционеры практически кунсткамерных редкостей.

Это можно назвать династией науки и просвещения, вами сообща продолженной.

Дерзайте, дерзайте.

Комплимент и вам, Макар Иванович, мы про вас тоже наслышаны. И, уверяю вас, наслышаны только с хорошей стороны.

На таких людях как вы, и как старшие члены семьи Федота Ивановича зиждется лучшая часть России, поверьте.

Извините, но по роду службы мы «пробили» вашего племянника Геродота. И опять тот же результат. Честнейший бизнес. Честнейший человек. Ну, просто тяжело верится, что так бывает!

Но не удивляйтесь дальнейшему развитию нашей с вами скрытой беседы.

Про скрытость это величайшая просьба. Подчеркиваю слово «величайшая». Про это письмо не знают в самом верху (понимаете: в самом – самом). Это, честно сказать, лично моя инициатива, и тайна этого разговора останется между нами двоими, если не повернется по—другому, о чем я и хочу сказать далее.

Независимо от результатов нашей дружеской «болтовни» на перспективу, постарайтесь, пожалуйста, не говорить никому ничего лишнего. Даже отцу мальчика. Недаром это письмо прислано к вам проверенным и серьезным нарочным из нашего круга: мы хотели, чтобы это письмо даже миновало наши параллельные службы…

Вы, пожалуй, в курсе, что в наше время письма выборочно перлюстрируются, и мы… вернее я, не хотел бы, чтобы это письмо (подчеркиваю) особой важности попало бы в любые руки кроме вас.