Адам Райский - Из ниоткуда в никуда..? Часть 1. Поручик

Дорогой читатель! Вопреки своему желанию автор вынужден вмешаться в повествование своего героя, опасаясь, что вы заснете уже на второй странице. Но, видите ли, в чем дело, не зная некоторых подробностей из детства и ранней юности моего героя, вам будет сложно понять побудительные мотивы его действий в дальнейшем.

Вот блин! Какой же я умный, такую сентенцию выдал, едва самого не стошнило. А главное, как оригинально и свежо!

В общем, так, Читатель, можешь смело пролистывать страниц этак двадцать-тридцать, ничего не потеряешь. Именно так я и поступил в молодости, когда отец посоветовал мне начинать читать «Войну и мир». Заблудившись умом в первом же художественном отступлении Великого Зануды, я в дальнейшем, безжалостно их пролистывал, следя лишь за сюжетом. Таким образом, я одолел ее за неполных два дня. Правда потом, через несколько лет, перечитывая Великий Роман, я с наслаждением смаковал именно эти описания природы и философские отступления, ведь сюжет романа был мне уже известен. А наиболее продвинутые читатели, вообще читают только самую последнюю страницу, и сразу становиться все ясно! Короче, дорогой Читатель, книга твоя – поступай, как хочешь, а я клятвенно обещаю больше не мешать моему герою.

В школу я пошел в небольшом поселке на севере, теперь уже дружественного, Казахстана и за одиннадцать лет сменил их, пять раз. Пятый класс пришелся на очередной переезд родителей. Учебный год уже начался. Пятые классы в соседней школе были переполнены и тетушка, с большим трудом записала меня в класс с углубленным изучением французского языка. Мама, узнав об этом, сильно расстроилась. Она хотела, чтобы я изучал английский. Отец же, напротив, одобрил французский. Французские классики были его любимыми писателями.

– Будешь читать классиков в подлиннике сын, сказал тогда отец и мама смирилась.

Отец был страстным книголюбом. Серьезная часть семейного бюджета уходила на книги, отец умудрялся подписываться почти на все приложения к «Огоньку». Надо ли говорить о том, что его любовь к книгам перешла ко мне по наследству?

Ну, а тогда, в пятом классе, бразды моего воспитания целиком и полностью находились в руках тетушки. Тетю, ввиду не такой уж большой разницы в возрасте, я звал по имени. Она была высоченной, носила короткую мальчишескую стрижку, да и характер у нее был мальчишеский. Тетя была волейболисткой. На работе она где-то числилась, а на самом деле играла в волейбол за знаменитую уральскую команду и заочно училась в физкультурном институте. Несмотря на занятость, она находила время следить за моим гардеробом, таскала меня в парикмахерскую, чтобы сделать ультрамодную стрижку и брала с собой на тренировки.

По вечерам иногда мы играли с ней в шашки и сражение за доской нередко перерастали в бои на подушках, за что нам обоим перепадало от бабушки. И, в общем, было жуть как здорово!

Три последующих года я проучился в городе за полярным кругом, в школе, где французского языка не было, и по решению родителей я изучал его самостоятельно, обложившись учебниками и самоучителями. Годовые экзамены по французскому, я сдавал на каникулах в М-ске, едва-едва натягивая на слабую четверку.

Получив, наконец, в Заполярье двухкомнатную квартиру, родители мои решили покончить со странствиями и, сумели с доплатой обменять ее на двухкомнатную хрущебу в небольшом городишке, в ста с лишним километрах от Москвы по трассе Москва – Пекин. Переехали мы к концу лета. Отец устроился главным инженером в местное СМУ, а мама – преподавателем математики в школу. Накупив материалов, мы с отцом почти месяц изготавливали книжные полки и ему впервые удалось полностью разместить свою библиотеку.

К тому времени я уже вдоль и поперек пересек африканскую саванну, прерии и леса Америки, откопал сокровища всех пиратов и промыл все золото Аляски. Перейдя на более взрослую литературу, я наугад выдергивал какой-нибудь том из многочисленных собраний сочинений. Так случайно, я прочел Жерминаль Золя. Книга потрясла меня до глубины души, и я несколько недель находился под сильнейшим впечатлением.

Отец обучил меня скорочтению, и к концу школы я прочел практически всю его библиотеку, причем некоторые книги перечитывал неоднократно.

– Учись читать, ведя взглядом по центру страницы, – говорил отец, – а боковым зрением захватывай начала и концы предложений. Скорость чтения зависит не от того, что ты быстро водишь глазами по буквам, а от того, насколько быстро увиденная тобой информация усваивается твоим мозгом. Есть люди, способные за секунды прочитать и запомнить несколько страниц телефонного справочника.

Сам отец читал абзацами. Наблюдая со стороны за его чтением можно было подумать, что он просто, не спеша перелистывает страницы.

В новой, на сей раз окончательно последней, школе я адаптировался довольно легко. Витька Быстров, мой сосед по парте, оказался мальчишкой простым и дружелюбным. В первый же день, спросив, есть ли у меня велосипед, предложил вместе покататься после уроков. Он же познакомил меня с Женькой Старостиным. Женька был школьной спортивной звездой. Рослый и хорошо развитый физически он вполне заслуженно занимал место капитана в футбольной, баскетбольной и волейбольной сборной команде школы. С математикой у него дела обстояли похуже, и возможность списывать домашние задания у сына математички показалась Женьке привлекательной, что и положило начало нашему общению.

Сам я учился неплохо, как и подобает сыну учительницы, но больших маминых ожиданий в математике не оправдал. Несмотря на многочисленные мамины попытки увлечь меня миром цифр, я оставался к ним довольно равнодушным, отдавая предпочтение физике, литературе и истории и мамина мечта сделать из меня великого математика медленно и печально скончалась.

Благодаря Женьке и Витьке я стал активным посетителем спортзала. Правда, успехи мои в игровых видах спорта были более чем скромные, даже в волейбольной сборной школы я числился на скамейке запасных.

В конце учебы в девятом классе, школу охватила эпидемия настольного тенниса. В теннис играли везде. На лабораторных столах в кабинетах химии и физики в перерывах между уроками, на полу в школьных коридорах, ну и, конечно, в спортзале на настоящем столе. У Женьки от спортзала имелся свой ключ, физкультурник под личную Женькину ответственность разрешал нам играть в теннис после уроков. Само собой разумеется, что и в теннисе Женька был непобедимым чемпионом. Как обычно, игра была на вылет и, проявив способности к ней с самого начала, Женька постоянно набирал форму, безвылазно играя по два – три часа. Мне же, приходилось иногда по часу ждать своей очереди. Естественно шансы были неравными.