Рома Хороший - Воздушные мытарства. Последняя брань души христианской с духами злобы поднебесными

© Рома Хороший, 2017

ISBN 978-5-4483-8876-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Иеромонах Серафим Роуз

В миру – Юджин Дэннис Роуз

От автора.

Посвящается иеромонаху Серафиму (Роузу). Прошу всех православных читателей молитвенно почтить светлую память инока-подвижника нашего времени, человека удивительной веры и любви, приснопамятного иеромонаха Серафима – да упокоит его Господь в месте светле, злачне и покойне. Аминь.

Дорогие братья и сестры! Прошу Вас настроиться на нужный лад и воспринимать описываемые мною события так, как если бы Вы смотрели художественный фильм.

В православном храме идёт служба – отпевают покойницу преклонных лет. Вокруг простого деревянного гроба, в котором лежит покойная Феодора, толпится народ, священник читает молитвы, машет кадилом. Лица людей, собравшихся в храме, светлы и торжественны.

Преподобная Феодора Цареградская жила в Константинополе в первой половине Х в. Она была замужем, но вскоре овдовела и вела благочестивую жизнь, служа бедным и странникам, а затем приняла монашество и жила под руководством преподобного Василия Нового (память 26 марта), обитавшего в её доме в уединённой келии. Скончалась преподобная Феодора в преклонном возрасте в 940 году.

В келье, при тусклом свете лучины, стоит на коленях инок Григорий перед своим учителем, преподобным отцом Василием. Василий – убелённый сединами старец в долгополой рясе, с длинной белоснежной бородой, сидит, сгорбившись, на скамье. Он ласково, с прищуром смотрит на Григория. Смуглое лицо Василия изрезано сетью глубоких морщин. Григорий, смиренно склонив голову, вздыхает. Он медленно оглаживает свою русую курчавую бороду, бросает пытливый взгляд на Василия и вновь опускает голову.

– Святый отче! Как мне узнать, где теперь обретается преподобная Феодора и какая участь постигла её в житие загробном? Ибо я твёрдо верю, что тебе, угоднику Божию, всё это известно. Благополучно ли миновала душа её мытарства воздушные? Сподобилась ли она от Господа милости и отрады за своё служение Ему? – благоговейным шёпотом спрашивает Григорий у отца Василия.

Преподобный Василий строго, испытывающе глядит в глаза Григорию, поднявшему в этот момент лицо к нему, и спрашивает:

– Так ты очень желаешь знать это?

Григорий:

– Да.

Василий:

– Хорошо. Я буду усердно молить Господа об этом. И, ежели позволит Боже, то по молитве исполнится твоя просьба… И тогда ты увидишь Феодору и сам обо всём её расспросишь.

Григорий изумлённо смотрит на Василия.

Григорий:

– Старче! Как же… и где я смогу увидеть ту, которая отошла в вечную жизнь?

Василий:

– Ни слова более, сын мой! На сон грядущий крепко сотвори молитву Господу нашему, Исусу Христу, дабы открылась тебе, а через тебя и многим – истина, о которой знать желаешь, и ведомая отныне Феодоре… Ступай с Богом! Уже поздно.

Григорий поднимается с колен. Жалобно скрипит половица. Григорий низко кланяется Василию, затем прикладывается к руке старца. Кожа сухой, морщинистой руки Василия пахнет ладаном и по виду напоминает ветхий пергамент страниц Святого Писания, лежащего раскрытым – рядом, на лавке.

ГРИГОРИЙ

Доброй ночи, отче. Храни тебя Господь!

ВАСИЛИЙ

(ласково улыбаясь)

И тебе доброй ночи, чадо Григорие!

Григорий медленно поворачивается и выходит из кельи, осторожно затворяя за собой массивную дубовую дверь, которая скрипит и закрывается с тяжёлым стуком.

Григорий, в длинной белой льняной рубахе, истово, размашисто осеняет себя крестным знамением, становится на колени перед образами в углу кельи, где мигает, словно звёздочка, крохотный огонёк лампадки.

ГРИГОРИЙ

Господи, Исусе Христе, Сыне Божий! Помилуй мя, грешного…

Долго молится Григорий, кладёт поклоны. Наконец, он поднимается на ноги, подходит к низкой деревянной лавке, покрытой тощим тюфяком и укладывается спать на лавке. Он лежит на этом жёстком узком ложе, на спине. Руки его вытянуты вдоль тела. На груди, сквозь распахнутый ворот, поблёскивает нательный крест.

Учение о мытарствах, подобно учению о местонахождении рая и ада, встречается как учение общеизвестное и общепринятое на всем пространстве богослужения Православной Церкви. Возвещает и напоминает она его чадам своим, чтоб насеять в сердцах их душеспасительный страх и приготовить их к благополучному переходу из временной жизни в вечную.

Лунный свет, проникающий в келью через маленькое оконце, освещает мертвенно-бледное лицо Григория. Григорий тяжело ворочается с боку на бок, долго не может уснуть. Напряжённо хмуря брови, он о чём-то сосредоточенно думает. Глаза его таинственно мерцают в темноте, губы шепчут молитву.

ГРИГОРИЙ

(шёпотом)

В руце Твои, Господи, предаю дух мой…

Постепенно веки Григория смыкаются, он погружается в сон. Грудь Григория мерно вздымается в такт дыханию. Через некоторое время келья наполняется мягким золотисто-голубоватым светом, исходящим от благообразного юноши, возникшего вдруг из ниоткуда, и оказавшегося рядом с постелью спящего Григория. Юноша, облачённый в белоснежный хитон, переливающийся всевозможными чудесными цветами, пристально смотрит на Григория. За его спиной огненным шлейфом ниспадают, струясь сверху вниз и блистая неестественно-ярким золотым светом, крылья. Григорий улыбается во сне и… будто просыпается: с закрытыми глазами он, выставив перед собой руку, порывисто приподнимается на постели.

ГРИГОРИЙ

Во сне ли, наяву ли тебя я вижу, чудесный юноша?

Странная улыбка блуждает на губах Григория, он жмурится, как на солнце. Всё выглядит так, словно Григорий восхищённо и, в то же время, испуганно взирает на Благообразного юношу глазами… по-прежнему закрытыми.

ГРИГОРИЙ

(хрипло)

Кто ты?..

БЛАГООБРАЗНЫЙ ЮНОША

Григорий, Григорий! Не бойся… По молитве старца Василия откроется скоро тебе то, о чём просил ты его. Смотри!..