Эдуард Еласов - Зайди ко мне, когда уснёшь

– Спасибо, доктор! – Лёня не верил своему счастью. Врач раскланялся и с чувством выполненного долга и явным облегчением поспешил прочь. Ему не было резона задерживаться около одного, из массы похожих друг на друга пациентов. Женщина за столом, видимо, та самая Тамара Ивановна, убрала одни бумаги со стола и достала другие. Заполнила их неразборчивым почерком и дала подписать Леониду. Затем достала из шкафа горсть цветных таблеток и вручила ему.

– Вот эти розовые пейте три раза в день после еды. Эти маленькие принимайте перед сном…

Она ещё что-то говорила, но Лёня уже не слушал её. Он смотрел в окно, на свободу. Скоро явился санитар и пригласил за собой. Лёня уже было пошёл к выходу, но задержался в дверях и, немного помявшись, спросил:

– Тамара Ивановна, а вот пациент, который со мной в палате лежит, Глеб Павлович… надолго здесь?

– А куда ему торопиться? Тоже одинокий. Лечим потихоньку.

– Что, и тоже родственников нет?

– Был сын. Погиб в автокатастрофе. Вместе с невестой… После этого и запил по-чёрному. Очень сильно переживал. Говорят, умом уже, кажется, тронулся на этой почве. Пристроили сюда по большому знакомству. Что поделать? А раньше вроде как важным человеком был, учёный. Судьба. Ничего уже не изменишь.

Лёня понимающе кивнул и в задумчивости вышел из кабинета. Он клял себя за то, что расстроил Палыча, и хотел бы помочь ему, но не мог придумать, как это сделать. Когда он возвращался к палате, ему стало как-то не по себе.

Если бы Палыч спал, то Лёня бы просто тихонько забрал свои вещи и ушёл, но тот не спал. Палыч лежал на спине и смотрел в потолок. В откинутой руке торчала знакомая капельница. Он даже не повёл взглядом на вошедших людей. Лёня, стараясь не шуметь, собрал свои нехитрые пожитки и, немного замешкавшись, подошёл к его постели. Взял его руку и пожал.

– Палыч… Я на выписку. Ты держись давай. Может, увидимся потом…

– Подожди, задержись на пару минут. Присядь, – вдруг сказал тот, охрипшим от долгого молчания голосом. Санитар в дверях, хоть и сделал недовольный вид, однако возражать не стал. Лёня присел на край кровати и приготовился внимательно слушать.

– Я вижу, что ты хороший человек. Так получилось, что встретились здесь, а хотелось бы в лучших условиях, – Палыч вздохнул и осунулся в плечах, – Видимо уже не в этой жизни. Что поделать? Надо как-то существовать дальше. Оставаться людьми и помогать друг другу по мере возможности. Не знаю, хочешь ли ты что-то поменять в своей жизни или нет, это твоё дело. Но если я тебе смогу помочь, буду очень рад. Дай мне с тумбочки блокнот с карандашом.

Лёня не понимал, к чему тот клонит, но поспешно протянул ему то, что он попросил. Палыч с трудом повернулся на бок, избегая тревожить иглу, второй свободной рукой стал что-то быстро черкать в блокноте.

– Тут я тебе написал телефон своего очень хорошего знакомого. Его зовут Артур Борисович, он министерский работник, для меня, а, следовательно, и для тебя сделает всё, что в его силах. Я ему скажу про тебя, так что, когда будешь готов, просто позвони ему. Главное, чтоб ты сам хотел завязать с этой заразой.

Что он имел в виду под словом «зараза», Палыч не уточнил, хотя при некотором логическом выводе можно было догадаться без труда. Он оторвал исписанный листок и протянул Леониду.

– Спасибо, Глеб, думаю, это мне пригодится.

– Не тяни с этим. Тебе надо беречься. Столько надо ещё сделать… – глубокомысленно произнёс Палыч и махнул рукой, отпуская от себя.

Лёня кивнул, сложил листок и поспешил прочь.

– Обязательно позвони, – донеслись вслед прощальные слова Глеба.

В отдельной комнате Леониду выдали верхнюю одежду и ботинки. Сложив другие вещи в пакет, он проследовал за охранником, который открывал перед ним многочисленные двери. Вот последняя, с мощной решёткой, щелкнула замком, выпуская узника на волю.

Наконец, Лёня оказался на ступенях, снаружи этого неприветливого заведения. Чувство свободы переполнило его душу вместе с теплым ветром, обдувшим лицо. Мрачный охранник долго топтался у дверей, глядя вслед уходящему пациенту. Ноги были ватные, они словно отвыкли шагать и едва подчинялись хозяину.

«Иду, словно пенсионер», – поймал себя на мысли Лёня. А путь был длиной в две остановки. Серьёзное расстояние для измученного похмельем организма. Люди и машины кругом спешили по своим делам, бодро обтекая бредущего по дворовым проездам человека, чей мир сейчас был сконцентрирован на пяди земли, куда в очередной раз нужно было сделать шаг.

Так, метр за метром, Лёня двигался к своему дому. Мысли о том, зачем он так рано покинул относительно уютную больницу, время от времени закрадывалась в его голову. Перспектива валяться на своей постели в одиночестве, дома, где и поесть-то толком было нечего, не радовала его. Ну, да ладно, спишем всё на сладкое слово – свобода. Хотя, если честно признаться, где-то в тёмных уголках души сидели у него предательские желания о выпивке. Ну, хоть чуть-чуть. Кружечку пива. И это несмотря на то, что ещё полностью не оклемался.

И эти желания не заставили себя долго ждать. Словно материализовавшись под ближайшим грибочком на детской площадке, сидели знакомые силуэты друзей – алкоголиков.

Компания из четырёх человек разливала себе по пластиковым стаканчикам и негромко хихикала. Негромко пока, потому что обычно спустя некоторое время, такие компании превращаются в шумные дискуссионные клубы, в которых кипят нешуточные страсти, иногда даже подкреплённые зуботычинами в качестве последнего аргумента. Многие люди знают, насколько сложно переносить соседство с такой братией под окнами многоквартирного дома, когда спокойный отдых граждан, гарантировано, превращается в пытку. Там уже, конечно, обязательные вызовы полиции-милиции, которая, собственно, никогда не спешила на такие выезды. Но в данный момент, пока всё проходило тихо, ибо на начальной стадии. Пока ни один прохожий не хотел связываться с люмпенами, расположившимися на детской площадке и сделать хотя бы замечание.

Троих из четверки Лёня знал хорошо, буквально со школьной скамьи. Серёга Зеленин, завсегдатай соседнего двора, и Володя Бешко, одноклассник, балагур и затейник. Гоша – сосед, интеллигентный и тихий выпивоха, тоже был здесь. Вся их взрослая жизнь проходила по одной схеме «работа, дом, семья, компания». Постепенно из этого списка выпала сначала «семья», потом «работа». А главное место заняла «компания». Четвёртый из нынешнего состава был опухший и грязный тип, видимо, давно уже вычеркнувший из своего списка и «дом».

Компания людей достаточно узкого круга интересов. Их никогда не лечили от зависимости и даже не пытались. Все удары зелёного змея они стойко выдерживали, в отличие от Лёни, который тяжело страдал от каждого запоя.