Эдуард Еласов - Зайди ко мне, когда уснёшь

– Ручная?

– Ручнее не бывает – бросил Лёня, не отводя взгляда от бутылки.

– Шикарно! – протянул ценитель искусства, затем вытер свою пятерню о пиджак и осторожно провел ладонью по ворсу нарисованной лошади. – Ы-ы-ы! Как настоящая!

Худой, не тратя времени, между делом извлёк припрятанную бутылку и стал разливать по пластиковым стаканчикам. Стаканов было два. Лёня завороженно смотрел на струйку спасительной жидкости и не на шутку распереживался из-за содержимого. Заметив по горящему взгляду, куда направлено его внимание, Киля тут же бодро поинтересовался:

– Болеешь? Ничего, сейчас подлечим. Неси ещё стакан!

Лёня, держась за стенку, потихоньку поковылял на кухню. Долго искал там, чертыхаясь, хоть какую-то тару, похожую на стакан, наконец, найдя в раковине немытую кружку, поспешил в комнату. Гости уже стояли возле журнального столика, и их стаканы были уже пусты. Выпили без него! Какое невежество! Наглая морда Вили довольно прикрякнула. Лёня поставил свою кружку рядом со стаканчиками, и худой с прищуром опытного аптекаря разлил по равной доле на троих. Киля же всё ещё не унимался по поводу ковра:

– Слушай, а зачем он тебе, отдай мне! Не просто так, а вот хотя бы за отличный пятизвездочный коньяк!

И Киля достал из-за пазухи красивую бутылку с жидкостью цвета крепко заваренного чая. Лёня даже и не сомневался. Отличная сделка. Этот старый ковер по большему счёту он давно бы выкинул, а тут такое предложение.

– По рукам! – у Лёни даже приподнялось настроение. Они пожали друг другу руки, и Киля с грохотом поставил на стол обещанную бутылку. Желтая этикетка полумесяцем словно улыбалась ему всей своей пятизвездочной улыбкой. Чтобы скорее завершить сделку, Лёня забрался на диван и стал снимать со стены приглянувшийся гостям ковёр. Непослушные пальцы кое-как отцепляли петельки с гвоздей. От таких трудов на его лбу проступили капли липкого пота. С последней петлей пришлось повозиться особенно долго, наконец, просто оборвав её, Лёня, сбагрив в кучу ковёр, слез с дивана и повернулся к собутыльникам. Комната была пустая.

– Эй, вы где? – Лёня в недоумении огляделся. Бросив на пол поклажу, отправился на кухню. Затем в ванную комнату. Там тоже никого не было. Заглянув на всякий случай под саму ванну, он всерьёз озадачился пропажей гостей.

«Они же на балконе!» – вдруг озарило его, и он немедленно направился туда. Дверь балкона была открыта, а вот на нём никого не было.

«Ушли? – подумал Лёня, – Ну и фиг с ними, пойду, мне больше коньяка достанется»

Он зашёл в комнату и обомлел. На столе, где стояла долгожданная бутылка, было пусто, ну разве что одиноко белела кружка, которая тоже оказалась пустой. Ковёр, подготовленный для продажи, так и остался валяться на полу. Голова нестерпимо заболела, сердцебиение участилось, и Лёня в изнеможении опустился на диван.

Взгляд его соскользнул на стул в углу комнаты, на котором в беспорядке была развешана одежда. Его внимание привлекло движение в куче белья. Какое-то небольшое существо затаилось там и изредка выдавало свое присутствие. Лёня схватил с пола тапок и метнул в стул. Бросок оказался достаточно метким, и существо затихло. Вдруг неожиданно с балкона послышался знакомый громкий шёпот Вили:

– Давай подождем, когда он уснет, а затем нападём на него! Посмотри, что он делает?

Лёня вскочил и, схватив зачем-то второй тапок, бросился на балкон, чтобы немедленно застать заговорщиков. Их там не было!

«Может, они спрятались снаружи» – охватила его безумная мысль. И он, свесившись через перила, окинул взглядом фасад дома. Кругом было пусто.

«Зачем они приходили? Куда ушли?» – Лёня глубоко вздохнул и огляделся. На горизонте, разлившись лиловыми чернилами, приближалась необычная туча. В воздухе носились тревога и беспокойство. Ближайший от дома тополь вдруг выгнулся дугой и попытался достать ветками до балкона. Лёня это успел заметить и едва повернул голову к атакующему дереву, как оно моментально приняло прежнюю стойку, словно ни в чём не бывало, покачиваясь на ветру. Лёня раскусил отвлекающий маневр хитрого растения и, не сводя с него глаз, пятясь, отступил в комнату. Оказавшись за порогом, одним махом захлопнул дверь балкона, подпёр ее журнальным столиком и задернул шторы. Наконец, можно перевести дух.

Лёня понимал, что оказался заложником неких тёмных сил, и ему надо было оценить сложившуюся ситуацию. Он прилёг на диван, закрыл глаза и буквально через минуту провалился в поверхностный сон.

Снег перестал идти. На обочине стоял, переломанный пополам, серебристый спорткар. «Газель», которая его протаранила, видимо, пролетела по инерции вперёд и теперь остывала на дороге, понуро просев носом. Собственно, кабина была так вмята, что сейчас уже с трудом определялась марка грузовичка, разве что по кузову. Пар пеленой заволакивал его переднюю часть.

Тут дверь, вернее, то, что от неё осталось, с грохотом упала на землю. В белых клубах буквально вывалился наружу мужчина, средних лет, одетый в теплую кожаную куртку, спортивные брюки заправлены в высокие зимние ботинки. Пошатываясь и держась за голову, он пошёл прочь от железного месива. Пройдя некоторое расстояние он, наконец, выпрямился и убрал руки от лица. Убрал медленно, глядя на свои дрожащие ладони, ожидая увидеть нечто ужасное, но нет, крови не было. Слетевшая дымка обнажила чистое, здорового цвета, лицо. На нём не было даже ссадин и царапин. Совсем! Судя по всему, было цело не только лицо, но все тело пострадавшего, потому как он бодро начал ощупывать себя, кажется, до сих пор не веря своим глазам, что можно вот так легко отделаться. Не обнаружив на себе повреждений, он в недоумении перевёл внимание на дымящиеся остатки своего авто. Они представляли жалкое зрелище.

– Японский Мамай! – только и смог произнести он, медленно обхватив руками голову, теперь уже от удивления.

Тут за спиной чудом спасшегося человека послышался шум выбиваемого металла. Сначала глухие, неуверенные удары сменились нарастающей мощью и напором. Звуки доносились оттуда, где унылым фоном маячила разбитая легковушка, которая теперь больше походила на огромную букву «С». Её правый бок практически вошел в салон, капот нереально загнуло направо, и уже ни за что нельзя было в ней угадать автомобиль. Просто груда металлолома! И именно оттуда в сумраке слышался грохот. Наконец, с последним самым мощным ударом он стих, послышался голос, похожий на завывание, громкие вздохи и шёпот:

– Катя, Катя, ты как там? Сейчас я тебе помогу… Катя, скажи что-нибудь…

– Помогите! – послышались женские всхлипывания.

– Сейчас… Сейчас…

– Что с нами?

– Ты жива! Мы живы! Все цело? Давай посмотрю… – тревожный голос молодого человека едва не менялся в ликующий.