Мырсан Айжана - Тайна Пансофа. Книга о волшебной стране Шамбала, дружбе и любви

Отец замолчал, поставив точку в их разговоре.

– Мистер Юджин, вы сейчас серьезно? – Майкл думал, что его сердце остановится. По тону отца он понял, что тот не шутит, такого на памяти Майкла еще не было.

– Пап, ты правда выгоняешь меня из дома? Из твоей жизни?

– Нет, я отпускаю тебя в свободное плавание, сынок. И если ты сможешь доказать мне, что стал нормальным человеком, я с радостью приму тебя назад. Если нет, то ты просто будешь моим сыном, любить тебя я не перестану, но уважать не буду, – Сэм, не глядя на сына, взял в руки трубку телефона и начал быстро диктовать секретарю очередное поручение.

Внешне он был спокоен, но сердце его в этот момент обливалось кровью. Он поднял глаза только, когда спина Майкла скрылась за тяжелой дубовой дверью.

В друзьях у Майкла, как и положено, были такие же детки миллионеров, с самыми близкими он познакомился еще в частной школе.

Спустя два часа после разговора с отцом он сидел в окружении своих самых близких друзей в любимом ресторанчике на набережной.

Город жил своей привычной суетной жизнью, горожане и туристы мелькали перед глазами, сменяя друг друга, и никому не было дела до чужих проблем. Майкл любил эту набережную, он помнил, как гулял по ней с родителями, когда был еще совсем маленьким мальчиком. Подсознательно все мы стремимся в те места, где нам было хорошо. Поэтому Майкл в самый трудный, как ему казалось, момент своей жизни пришел именно сюда. В надежде, что само место окажет ему необходимую поддержку.

– Ты хочешь сказать, что твой папаша лишил тебя содержания? – спросил Томас О‘Брайан, выпучив глаза на Майкла, не в состоянии прийти в себя от услышанного.

Томас – один из двух самых близких друзей Майкла, так же, как и он, родился под счастливой звездой. Родители его были кинозвездами и, как это обычно бывает, ждали и от сына творческих успехов. Том же не стал ни актером, ни музыкантом и вообще никаких творческих способностей не проявлял. Он любил точные науки, поэтому поступил вместе с друзьями в Гарвардскую бизнес-школу, которая считается одной из лучших в мире.

– Слушай, а он случайно умом не двинулся? Ну, я имею в виду, ты же его единственный сын, – сказал Ник, второй закадычный друг Майкла.

Их прозвали в Гарварде троицей.

Николас Заробалас – грек по происхождению, но уже в пятом поколении американец. Красавец, бабник, ни одна женщина не могла устоять перед его чарами. Поняв эту свою особенность, он с детства научился ею пользоваться и манипулировал людьми для своей выгоды. При этом он был лучшим студентом курса. В университете повсюду были его бывшие любовницы, которые с радостью могли замолвить за него словечко, если это потребуется. В отличие от своих друзей Ник не был наследником миллионов, но, к его счастью, у него был дядя, греческий олигарх, который взялся воспитывать мальчика и дать ему лучшее образование, которое только может быть.

Ник не бедствовал, в стипендию от дяди входили апартаменты в престижном районе, личный водитель и дорогущая гоночная машина. Разница между друзьями была в том, что после смерти дяди Ник не получал ничего. Родители Ника были люди простые, жили в добротном доме с развевающимся греческим флагом, вечерами мирно ужинали за большим столом, ходили в кино.

И теперь ему помогали пробиваться в жизни и заложить задел на будущее его уникальная способность манипулировать другими и редкая красота.

– Может, надо обратиться к доктору? – заботливо, но с ухмылкой на лице спросил он, одновременно провожая взглядом симпатичную официантку, видимо, новенькую, потому что с ней он еще не спал.

– Я вам серьезно говорю, – сказал Майкл, проследив глазами за той же официанткой. – Он выгнал меня из дома и лишил всего, кроме квартиры и жалких 50 тысяч на счету.

Майкл сам до сих пор не верил, что такое возможно.

– Ого-го! – присвистнул Ник. – И что? Теперь мы не едем на охоту? – ему вдруг стало грустно, он так мечтал развеяться и отдохнуть от привычной обстановки.

– Какая охота? Ты меня слышал? Я теперь больше никуда не поеду, – отрывисто сказал Майкл. – Теперь я бедный и безработный, мне надо в очередь на биржу труда, а ты мне про охоту.

Он обхватил голову руками, сдерживая крик. На них и так смотрели все сидящие за соседними столиками, не хватало еще разораться у всех на виду, чтобы завтра вся желтая пресса кричала о том, что Майкл Юджин полубомж.

– Ну не так все плохо, Майк, у тебя есть 50 тысяч, с этой суммой можно что-нибудь начать, – успокаивающим тоном сказал Том. У него в голове за секунду пронеслись сотни перспективных старт-апов.

– Что такое 50 штук? Мне этого и на день не хватит, – борясь со злостью, сказал Майкл.

– Не переживай, мы что-нибудь придумаем, – Ник хотел его успокоить, но и сам не верил, что это возможно. – На охоту мы все-таки поедем! Том займет тебе денег, потом раскрутит твои 50 штук и заберет то, что даст тебе сейчас, – хлопнул в ладоши Ник. – Не зря же ты у нас финансист.

– Вообще-то мы все финансисты, – улыбнулся Том, идея Ника ему понравилась. – Ехать без тебя не вариант, не ехать вообще тем более не вариант, поэтому остается сделать так, как сказал наш мачо.

– Ну все, решили! Едем на охотууу, – протянул Ник, заглядываясь на пышногрудую мулатку с чрезмерно открытым декольте за соседним столом. Майкл молчал, злость, кипевшая в нем на отца, еще не улеглась, он был в бешенстве от ситуации и чувствовал себя загнанным в клетку.

– Вы что, не понимаете? Я не могу тащиться в какое-то захолустье, чтобы гулять по горам, вонять, как обезьяна, и не спать ночами, и все только для того, чтобы подстрелить какого-то зверя. Я сам сейчас как зверь, чертов полубомж, – он с силой поставил стакан на стол, и тот разлетелся на тысячу осколков.

Палец больно резануло, и он быстро засунул его в рот. Громко и зло выругавшись, он махнул официантке, которая и так уже бежала с губкой в руке.

– Почему это ты не можешь? – спросил Ник. – Твой старик отправил тебя жить своей жизнью, набираться опыта, а это именно он и есть.

– Правда, Майк, не глупи, мы все запланировали, отдали задаток, нам остается только собрать вещи и ту-ту, – Том расправил руки на манер птицы, ему хотелось отвлечь Майкла от тяжелых мыслей.

– Правильно я говорю, Ник? Ты же тоже хочешь! – он обернулся к Нику, который продолжал пристально рассматривать ту грудастую мулатку. Том с силой ткнул его в бок локтем и зло прошипел. – Может, хватит? Сколько можно, ты же даже имен их не запоминаешь!

– Да, да, все, – сказал Ник, поворачиваясь к друзьям, – я очень хочу, – сказал он, глядя на Майкла. – И, если ты хочешь знать, – он перевел глаза на Тома, – то я помню каждую, с которой проводил время.

Том в ответ то ли фыркнул, то ли кашлянул, но сдержался и не стал закатывать глаза.