Жива Божеславна - Сказы кощунов. Толкования и календарь кощунов

Долго Ваня лежал без чувств после битвы с Кащеем. Разрушил богатырь царство его, да только жизней Волги и Даны не нашел. Очнулся Ваня от холода. Смотрит, а вокруг белым-бело. Зима наступила. Эй, – крикнул он, да только на много верст вокруг ни души. А колобок не шевелится. Как вкопанный на месте лежит. Значит, пришли! Вдруг прямо из-под земли перед ним появилась запряженная тройка лошадей. Кони резвые вороные. Уздечки на них сверкают камнями драгоценными. Чувствует Ваня, что его сесть приглашают. Сел он в повозку и повезли его сани по заснеженной равнине в край неизведанный. Мимо пробегали селенья, леса, поля, горы и все было в снегу. Снег искрился и сверкал, будто драгоценный покров и Ваня удивлялся тому, что никогда прежде не видел зиму такой красивой. И вот, наконец, сани остановились у прекрасного ледяного терема. Из ворот вышли румяные красавицы взяли Ваню под руки и повели в покои. Истопили ему баню, накормили, напоили, спать уложили. А наутро дали ему новую одежду. Глянул Ваня, а одежда то черная. Он у девушек челядинок спрашивает, почему одежду черную ему дали, а они отвечают, что так велено им государыней. Ну, голым, ходить не пристало, одел Ваня одежду свою новую, и позвали его к хозяйке терема. Как увидел ее Ваня, так и слова позабыл. Хозяйка терема – краса дивная, ненаглядная, в жизни такой не видывал.

А она ему улыбается и говорит:

– Здравствуй, Иван, странник на путях Яви, из рода людей, ученик чародея великого Волхова, возлюбленный Волги и Даны, зять Ящера Морского Царя, богатырь победитель Кащея, вот и пришла пора нам с тобою познакомиться. Величают меня Марой Мареной, я – государыня зимы, царица ледяных теремов, княгиня снежных бурь, повелительница вьюг и буранов.

Смотрит Иван, а руки у Марены в перстнях бесценных, посох ледяной за версту сияет, кожа белее снега, а глаза точно зимняя ночь – бездонны. Косы у Марены вьются черными змеями по шубе горностаевой. Глядит на нее Иван, наглядеться не может, кажется ему, что ничего кроме красы этой неземной больше и не надобно. Спустилась Марена с трона своего, подошла к Ивану и поцеловала его ледяным поцелуем. Сердце у него в груди замерло. И стал Ваня жить поживать с Мареной в тереме ее ледяном. Днями на санях катаются, ночами утехам предаются. И с каждым днем память его стирала то, для чего пришел он в эти края. Много месяцев Иван провел с Мареной, даже перестал вести счет дням. Пока однажды не заметил, что волосы ее побелели, а глаза потускнели. Вот стала Марена стареть ни по дням, а по часам. Велела она служанкам разбить в тереме все зеркала. Стала Ваню каждый вечер спрашивать, кто ему на свете всех милее. Ничего не поймет Иван, как же так, сколько же лет прошло. Тайком от Марены поглядел в зеркало, вроде не изменился, только борода отросла. Думает, гадает, что творится. Стали дни длиннее, ночи короче, а Марена все злее и сварливее. Он ее утешает, приголубливает, а она злится пуще прежнего. И в один из дней увидел Иван, что пропала Марена, девушки-челядинки разбежались, а терем растаял. Глядит а в котомке еще один кощун прибавился.

И оказался Иван один посреди леса, на поляне. А вокруг видимо-невидимо, весенних цветов. Нагнулся он к земле, цветочек понюхать, а из земли в миг два новых святящихся цветка выросло. И такие чудные, будто два яйца со стебельками. И сразу Ваня вспомнил, про то, зачем он к Марене приходил. Достал из котомки волшебную сеть Ящера и спрятал в нее чудесные цветы – жизни Волги и Даны. Сел на пень, решил передохнуть, стал жизнь свою вспоминать. Вдруг видит дети на поляну пришли. Увидали, его подошли поздороваться, стали дедушкой звать. Ваня трогает себя за волосы, а у него они аж, до пояса, борода длинная, видит, и впрямь дедушкой стал.

Смотрит, а кощуны – обереги выкованные у него теперь на поясе висят. Понял Иван, что стал Хранителем Мудрости – Хранильником. Стали дети его в селенье зазывать. Говорят, что давно уж ждут его, и приход его предсказывали. Да только понял Ваня, что к людям ему пока рано, прежде нужно дочерей Ящера оживить.

Попрощался он с детьми и пошел за колобком дальше.

Шли, они шли и дошли то, того места, где Солнце восходит. Подымается над землей солнце красное. Вдруг видит Иван, а на него отовсюду катятся огненные колеса. Только не страшны они ему вовсе. Их как будто кто-то ведет рукой невидимой. Смотрит он по сторонам, а колеса все бегут и бегут, невесть откуда берутся, невесть куда пропадают.

– Ты скажи мать сыра земля, ты скажи Солнце красное, ты ответь ветер буйный, кто колеса поджигает, кто их по земле катает – проговорил Иван заклинание, раскинув, кощуны.

И тут же появился из воздуха богатырь в белой одежде.

– Здравствуй, Иван. Я Ситиврат, хранитель времени. Когда приходит срок, лето я поворачиваю на зиму, а зиму на лето. Я веду счет зимам и веснам, годам и столетиям, утру и вечеру, дню и ночи. Я очерчиваю круг, по которому солнечный круг движется по небу и под землей.

Посмотрел Иван на своего друга колобка, на солнечный круг небесный, на огненные колеса, и увидел, как похожи они: маленький румяный земной колобок и великое светило. И узнал странник Ван, что путь каждого во времени направляет сам Ситиврат.

– Ты Иван, не просто так меня повстречал. Скажи мне, чего бы ты хотел?

– Великий Ситиврат, могу ли я теперь чего-либо желать кроме мудрости и знания. Поведай мне, как вернуть к жизни Волгу и Дану и покинуть с миром и правдой царство подводное. Не гоже мне жить под водой, в пучине морской, не мое это счастье.

– Что ж Иван, поскольку о Правде меня спросил, по Правде и отвечу. Иди прямо, никуда не сворачивая, покуда, дорога не приведет тебя к берегу морскому. Ты кинь в воду волшебные сети Ящеровы, меч Самосвет, да запечатай кощуном. Они сами дорогу домой найдут. А ты обратись птицей, да и лети к острову Буяну, что посреди моря стоит. На том острове в самом центре сырой земли Дуб великий растет – зеленеет. Дуб тот корнями в царство подземное Ящера, а листвою в небесное Вышеня упирается. Ты залезай на тот дуб и лезь, пока можешь. А как остановит тебя дуб, значит, и ответ тебе будет.

Послушал Ваня Ситиврата и сделал все, так как тот велел. А пока летел он над морем, началась на море буря невиданная. То Морской Царь Ящер бушевал. Вот Ваня снял с себя одежды свои и полез на дуб, а тому ни конца и края не видно. Был этот дуб всем дубам дуб, и стоял он на острове Буяне с тех самых времен, когда и людей то не было. Лезет Иван, все выше и выше взбирается. Уже и облака вокруг и земли не видно стало, а только верхушки у дерева как будто и нету. Уже семь потов с него сошло, уже и руки и ноги ослабли, и обессилел вовсе. А отпустить не может. Все лезет вверх. И когда поднялся Ваня над облаками, вокруг потемнело и зажглись на небе звездочки ясные. Смотрят на него и смеются, а смех у них такой будто тысячи колокольчиков звенят. Глядит, а вместо веток у дерева корни. Что за диво думает? Как это дуб корнями вверх расти может? А звезд тем временем видимо-невидимо стало. Одни песни поют небесные, другие сказки рассказывают. И все сияет, и даже Ваня и сам дуб засиял светом дивным. Услышал Ваня песни звездные, и так хорошо ему стало, что расслабился, и отпустил руки. И тут же полетел вниз. Сначала испугался, а потом устал бояться. Вот, летит он, летит, а земли не видать. И показалось ему, что летел он дольше, чем взбирался. Хотя показалось ему, что на острове Буяне нет времени вовсе. И, пока летел, вдруг стал замечать, что опять вместо корней ветви дубовые. И, наконец, почувствовал, что кто-то его схватил. Глядит, а это Ящер, царь подводный. Он ему говорит.