Айдар Хусаинов - Урал-батыр. Башкирский народный эпос в изложении Айдара Хусаинова

Призадумался Йанбирде, склонил голову, помолчал. Припомнил он то, что случилось с ним и его женой в былые времена, и принялся рассказывать такую историю:

– Давным-давно, в тех местах, где мы родились, где жили наши отцы и деды, Смерть-Улем появлялась часто. Тогда многие юноши внезапно падали на землю и оставались лежать бездыханными.

И вот однажды случилось то, чего никогда раньше не случалось – из-за моря пришел страшный Див. Многих он тогда проглотил, а кто спасся – того поглотило море. Разлилось оно так, что вскоре на всей земле не осталось суши.

Кто не погиб – убежал куда глаза глядят, и вскоре не осталось в тех местах никого, кроме Смерти. Она не заметила, что и мы с вашей матерью скрылись, не стала нас догонять. А мы пришли сюда, и с тех пор живем в этих краях, где нет Смерти-Улем и где всему живому хозяева – мы сами.

Тогда Урал спросил:

– Отец! А можно ли Смерть погубить, чтобы она больше не причиняла зла никому на свете?

– Смерть, сынок, невидима для глаз и приход ее незаметен, – отвечал ему Йанбирде. – Бороться с ней очень и очень трудно.

Он замолчал, задумавшись надолго. Но когда Урал и Шульген уже и не ждали ответа, лицо Йанбирде просветлело и разгладилось.

– На земле есть управа на нее, – сказал он с надеждою в голосе. – Течет в стране Падишаха всех дивов Живой Родник. Если испить из него – тогда, говорят, человек никогда не умрет. Смерть над ним будет не властна.

Долго рассказывал Йанбирде, наконец, в горле у него пересохло, и он решил утолить жажду. Пошел он в укромное место, принес оттуда морскую раковину, в которой хранил свое питье. Открыл Йанбирде раковину и вдруг увидел, что она неполная. Тогда осмотрел он ту раковину повнимательней и обнаружил на ней следы детских пальцев. Понял Йанбирде, что кто-то из его сыновей, а может быть, и оба, нарушил запрет. Страшно рассердился Йанбирде.

– Кто пил из этой раковины? – грозным голосом спросил он у сыновей.

Сыновья молчали.

– Кто посмел? – спросил он еще более страшным голосом. Тут сердце Шульгена не выдержало, и он срывающимся голосом крикнул:

– Никто! Никто не пил, атай 3 3 Атай – отец !

Этого Йанбирде стерпеть уже никак не мог. Схватил он палку и стал бить сыновей, приговаривая:

– Не только пили, но еще и врете!

Мальчики вскрикивали под ударами, закрывались руками, но палка безжалостно хлестала их по рукам, по ногам, по спинам. Наконец Шульген не выдержал и закричал:

– Это я, я пил!

Но это не принесло ему облегчения. Теперь отец бил его одного, бил страшным, яростным боем.

Тут Урал подскочил к отцу, схватил его за руку и закричал:

– Одумайся, отец! Остановись! Посмотри на палку в твоей руке – ведь она когда-то была молодым деревцем, что росло в лесу, на ветру колыхалось, трепетало листвой. Птицы пели на ней, вили гнезда. Словно младенец, что сосет грудь матери, это деревце сосало влагу из земли и была прекрасным существом!

А когда его от родного корня отделили, когда лишили его веток и листьев, стало оно безжалостным, что твой каменный молот, словно щука, что ловит рыб, собака, с которой ходят на охоту, как сокол, что пускают на птиц. Разве не стало оно бездушным орудьем в твоих руках?

Много лет ты прожил на земле, но так и не понял, что такое Смерть, сердцем ее не почувствовал. Если еще раз ударишь свое дитя, не значит ли это, что ты в своем собственном дому, на собственных детях хочешь показать, как приходит смерть от сильного к слабому, от отца к детям его? Если сегодня брата убьешь, завтра – меня, останешься совсем один. А когда придет старость, сгорбишься, высохнешь ты, не сможешь ходить на охоту, и лев твой, и собака, и сокол и пиявка – все станут голодать, кровью нальются их глаза. И тогда лев, разъярившись, порвет свою привязь и набросится на тебя и разорвет на куски. Что станет с тобой тогда? Не придется ли тебе встретить Смерть в своем собственном жилище?

Услышал эти слова Йанбирде и бросил свою палку. Уже ничего нельзя было поправить – старший сын нарушил запрет отца. Грузно опустился Йанбирде на камень, задумался.

– Наверное, Улем-Смерть пришла сюда незримо и искушает меня убить сына, – сказал он наконец. – Что же такое эта Смерть? Надо созвать всех зверей и птиц, расспросить их. Не может быть, чтобы никто не видел ее. Тогда и решим, что дальше делать.

И вот собрались все звери на большой поляне посреди леса. Прилетел Журавль на тонких крыльях. Появилась, слвно ниоткуда, Сорока. Приковылял, тяжело переваливаясь, задевая крыльями землю, Ворон. Львы сели справа и слева от Йанбирде, показывая всем своим видом, кто здесь самый главный. Олени робко толпились невдалеке. Огромный Лось вышел на поляну, дошел до самой середины и остановился в нерешительности. Глухари и более мелкие птицы расселись на ветках, а волки, лисы и зайцы заняли всю поляну.

Йанбирде сидел на камне в глубокой задумчивости. Он еще не пришел в себя от потрясения, которое испытал впервые после долгих-долгих лет мирной жизни. Тогда Урал смело вышел вперед и сказал, обращаясь ко всем, кто собрался на поляне:

– Сколько мы живем – всегда сильный пожирает слабого. Давайте отвергнем этот злой обычай. Ведь есть среди нас такие, что мяса не едят, крови не пьют. Растят они своих детенышей на поживу хищникам. Это несправедливо. Давайте откажемся от этого обычая, пусть Смерть останется одна, тогда мы настигнем ее и уничтожим!

Хищные звери, и с ними Шульген, не согласились с этими речами, стали переговариваться между собой. Не понравились им слова Урала.

Выступил вперед черный, как сама ночь, Ворон. Повел он такую речь:

– Я не побоюсь встретиться со Смертью, я многое в жизни видел. Но вот схватить ее и выдать на растерзание – с этим я никогда не соглашусь. Подумайте сами – если сильный перестанет охотиться за слабым, если никто не будет умирать, если звери, подобные зайцам, которые плодятся три раза в год, будут жить вечно – тогда на земле не останется свободного места, не будет воды, чтобы пить, еды, чтобы наслаждаться пищей.

И еще скажу так – видел я нужду и голод, перенёс много страданий. Но не смогу жить на свете, если крови не попью, если не поем мяса, если жира из глазниц хотя бы раз в три дня не поклюю.

Подхватила эти речи Сорока и так крикнула со своего места:

– Кто смерти боится – пусть ищет путь к спасению! Кто хочет сохранить свое потомство – пусть ищет безопасное место!

Понравились эти речи хищникам, и они одобрительно зашумели, стали рычать и подскакивать на месте.

Тогда журавли и гуси, утки, тетерева, куропатки и перепелки решили держаться вместе, хорониться в лесных чащобах и на болотах, там выводить на свет своих детенышей.