Даниил Муха - Ромул – первый царь Рима. Эпическая повесть

– Ах, вот оно что! Ты скрывала свою беременность от нас, дрянная девчонка! – закричала громовым голосом царица, сильно ударив ее по щеке. – За это ты поплатишься жизнью, а плод в твоем чреве будет навсегда проклят, ведь ты, бесстыдная девка, нарушила священный обет!

– Я не соблазняла никого, меня изнасиловали! – причитая и заламывая руки, проговорила девушка.

– Да?! И кто же это сделал? – супруга Амулия удивленно подняла брови. – Ведь ты знаешь, что мы присматриваем за вами, весталками, очень тщательно. Как могло такое случиться?!

Рея Сильвия с виноватым выражением лица протянула:

– Я сама не знаю, кто надругался надо мной, но он назвался Марсом.

И добавила:

– Умоляю тебя, царица, не говори об этом Амулию – он, узнав про это, убьет меня!

– И поделом тебе, раз ты нарушила священный обет! Но боги не соблазняют весталок, посвященных Весте, запомни это! Я вынуждена запереть тебя одну! – и с этими словами супруга Амулия, гневно хлопнув дверью, вышла.

Послышался скрежет ключа в замочной скважине, и Рея Сильвия осталась одна, рыдая и плача, наедине со своими страхами и надеждами.

Прошло немного времени, и Рея Сильвия изрядно проголодалась: еда закончилась, а аппетит у нее во время беременности был отменный. Но вот скрипнул замок, дверь отворилась, и в ее комнату вошла стража, за спинами которых показалось сердитое лицо Великой весталки.

– Поднимайся, Рея! Мы идем во дворец Амулия для исполнения наказания!

– Умоляю вас во имя богов, оставьте мне жизнь! – на глазах девушки показались слезы. Как ни старалась Рея Сильвия держаться достойно, как подобает царской дочери, она не могла сдержать раздиравших ее душу эмоций.

Девушка вышла, cтража последовала за ней, а Великая весталка шла впереди, с гордой поступью, но с гневным выражением лица. Они покинули территорию храма Весты, прошли через ряд кривых улочек города, вышли на городскую площадь. Дворец возвышался над этой площадью и городскими постройками, подобно огромному столетнему дубу, который горделиво выделяется среди обычных дубов.

Народ удивленно смотрел на беременную весталку: кто с негодованием, а кто-то с сочувствием; некоторые молодые девушки злорадно посматривали на красивую царскую дочь Рею Сильвию: зависть давно гнездилась в их сердцах; сердобольные матери семейств со слезами смотрели ей вслед. Были те, кто ненавидел Рею Сильвию, но все же дочь Нумитора была любима простым народом за свою доброту, добродетельный образ жизни и за справедливое отношение к людям.

И без того нервный Амулий пылал гневом, он не мог спокойно сидеть на троне – на окружающих его слуг он бросал сердитые взгляды, теребя складки своего царского одеяния.

Как только Рея Сильвия вошла в украшенный фресками тронный зал в сопровождении охраны, Амулий разразился в ее адрес руганью:

– Да как ты посмела, дерзкая девчонка, нарушить священный обет весталки?! Ты знаешь, что тебя ждет?

И вот Рея Сильвия наконец-то обрела частичку мужества, чтобы бросить в лицо узурпатору:

– Я знаю, что со мной будет! Но я отрицаю свою вину – некий мужчина завлек меня и оплодотворил!

– Да? И кто же этот смельчак, который надругался над тобой?!

– Имя ему – Марс. Так он сам мне сказал, – уверенно ответила провинившаяся весталка.

Амулий недобро и громко расхохотался: припадки ярости у него временами причудливо переплетались со вспышками злобного смеха.

– Марс?! Врешь, дрянная потаскуха! Боги не посмеют тронуть тех, кто дал обет Весте!

– Но со мной это произошло – это моя судьба, – гордо расправив плечи и подняв голову, бесстрашно ответила Рея Сильвия. Теперь она уже не сомневалась в своей богоизбранности – ведь Марс выбрал ее, чтобы она родила детей, которые в будущем, возможно, будут состязаться в могуществе с самими богами, а мужской голос таинственного незнакомца на Альбанском озере лишь подтвердил ее предположение о своем высоком предназначении.

– И все же ты не можешь забыть свое царское происхождение, раз ты сравниваешь себя с богами, – усмехаясь, проговорил Амулий.

Узурпатор немного успокоился и присел на трон.

В эту минуту в тронный зал вбежала Анто, его дочь, и кинулась к царю, обхватив его ноги руками:

– Отец, помилуй Рею – она подруга моего детства! Не будь к ней так жесток, тебе досталась царская власть – разве тебе этого мало? Покажи себя справедливым и мудрым правителем, окажи царскую милость своей провинившейся племяннице.

Страстные мольбы родной дочери задели за живое Амулия, он взял Анто за руку:

– Я сделаю так, как ты хочешь. Но Рея будет находиться под домашним арестом, а ты, моя дочь, будешь присматривать за ней! Если Рея сбежит, то в этом будет твоя вина!

– Благодарю тебя, отец! – промолвила Анто, вставая. Потом, взяв Рею Сильвию за руку, повела ее к себе. Царь сделал знак страже, стражники повиновались – они поняли, что от них требуется. Двое из них отправились вслед за девушками, а массивная, обитая бронзой дверь тронного зала закрылась за ними.

Так прошло несколько месяцев пребывания, точнее, домашнего ареста Реи Сильвии во дворце ее дяди. Заботливая Анто присматривала за ней: приносила ей еду, сидела за прялкой с двоюродной сестрой, а иногда играла вместе с ней. Но одно не давало покоя девушке, ожидающей разрешения от бремени – что будет с ней после того, как она станет матерью. Матерью детей от самого бога Марса! Однако потом Рея Сильвия успокоилась: в конце концов, не оставит же ее Марс в беде – боги всемогущи, ее дети вырастут сильными и отомстят жестокому и коварному Амулию, и восстановят справедливость в Альбе-Лонге.

Анто всячески утешала ее, приговаривая:

– Не бойся, моя милая сестренка, я не дам тебя в обиду. Все будет хорошо!

И Рея Сильвия вконец успокоилась; теперь нужно набраться терпения, ведь долгое время проживания в комнате дворца без возможности выйти сказывалось на ее здоровье. Что касается Анто, то она, разумеется, неоднократно выходила из дворца, но ненадолго. В таких случаях Анто, с жалостью глядя на подругу детства, закрывала ставни на решетчатых окнах, запирала наглухо дверь, и Рея Сильвия оставалась в полумраке одна. Конечно, она чувствовала в себе начало новой жизни, ощущала легкие толчки и другие проявления беременности. Но рядом она никого не видела и не слышала – стены дворца были массивны, а ее комната находилась в самой дальней и нежилой части дворца. И лишь изредка к ней заходила стража, чтобы проверить, на месте ли она, не сбежала ли, да перекинуться с ней несколькими острыми шутками.

Был погожий осенний денек, близился вечер. Погода была прекрасная. Простой люд, устав от праведных трудов, высыпал на улицы и предавался отдыху около своих глиняных хижин или же на городских площадях, просто наслаждаясь чудесной погодой. И во дворце было довольно тихо: молодые придворные отправились гулять в дворцовый сад, и самые неугомонные из них стали придумывать разнообразные игры, а те, кто постарше, сидели спокойно в беседках, ведя разговор о придворных сплетнях да новостях из области заморской торговли, о военных конфликтах с соседями. Солнце багрового цвета клонилось к закату; вдали шумел лес, покрытый иссушенной от летней жары зеленью; щебетали птицы; резвились на опушке леса дикие звери: косули, кабаны, зайцы. Казалось, вся Альба-Лонга, уставшая от жарких трудов в период посева и жатвы, предавалась заслуженному отдыху после летней страды.