Дмитрий Митюшин - Тень ягуара

По непроверенной информации концерн «Солидарность», чьим совладельцем был Исаев, занимается в числе прочего торговлей оружием и наркотой. Концерн решает пропустить партию героина через фирму его сына. Исаев категорически против. Убрали свои? Допустим. Но как? Используя бродячих собак. Чушь.

Но главное, почему Исаев остановил машину? И не только остановил, а вышел. И жена вышла. Видеорегистратор не работал. То ли штекер неплотно вставлен в прикуриватель, то ли ещё почему. Запись обрывается через двадцать три минуты сорок секунд. Исаевы побывали в театре… нет… в зале Чайковского. Обратная дорога записана частично. Те самые двадцать три минуты сорок секунд.

У обоих супругов разорвано горло. Рваные раны на разных участках тела, в основном на конечностях. На мокрой обочине многочисленные следы собак.

Из родственников только сын. Надо сообщить, но не удалось. Как оказалось, Сергей Исаев в это время был на охоте в Бразилии, где его серьёзно ранил ягуар. Прям напасть какая-то на семью! Парня доставили в Москву, но из аэропорта он странным образом исчез. Местные опера поисковое дело не завели. Ведь Исаева забрала «скорая». А то, что пострадавшего нет ни в одном лечебном учреждении региона, им до фонаря. Интуиция тихо шепчет – дело гнилое. И судя по всему, заниматься похищением младшего Исаева придётся ему, Ждановичу. Надо объявлять в федеральный розыск.

Дальше ещё интереснее. Юрий Геннадьевич сообщает о гибели Исаевых другу семьи, Виктору Ильичу Мартынову. Тот приезжает с дочерью. И вот три дня назад девушка погибает в автокатастрофе. По заключению автотехнической экспертизы тормозные шланги перерезаны с таким расчётом, чтоб машина лишилась управления подальше от дома. Преступники рассчитали, что девушка, узнав о тяжёлом состоянии жениха, помчится в аэропорт, выжав из машины всё. Так и получилось. Правда, это дело не в его производстве.

– Геннадьич, ты что, всё ещё возишься с делом Исаевых?

В кабинет вернулся Вовка Сидоренко, молодой следак. Парень прибыл к ним почти два года назад после университета.

Жданович убрал ладони от лица, откинулся на спинку кресла и буркнул что-то нечленораздельное.

Вовка сел за стол напротив.

– Юр, там же всё ясно. Потерпевших загрызли собаки. Такое уже было. В Москве в прошлом году раза три, по-моему. И два случая со смертельным исходом.

– Так-то оно так, но много странного.

– Например? – Вовка насыпал в кружку кофе, – У тебя сахар есть?

Жданович достал из стола коробку с рафинадом. Парень подошёл с кружкой в руке, взял три кусочка и направился к чайнику.

– Вот смотри. Они сбивают собаку, проезжают ещё сто пятьдесят метров и останавливаются.

– И чё? Может, жалко зверушку стало, мало ли, – хмыкнул Сидоренко.

– Вова, – Жданович подался вперёд, – ты бы стал останавливаться? Тем более, ночью?

Вовка помотал головой.

– Не-а.

– Вот, и я бы не стал. А он бывший офицер ГРУ. Вряд ли эти ребята отличаются сентиментальностью. А даже если и так, почему не отъехали назад? Ведь и машина, и тела Исаевых находились в ста пятидесяти метрах от трупа сбитой собаки. Нет, Володя, их остановило что-то другое.

– Может, на дороге что-то лежало? Или кто-то лежал? Вышли, чтобы помощь оказать.

– Я думал об этом.

Жданович глянул на часы. До обеда времени ещё порядком. Достал из холодильника бутылку йогурта и пирожок с клубничным джемом.

– Допустим, на дороге лежал кто-то, изображавший труп. На асфальте свиная кровь. Но… заметь. Не огнестрел, не ножевое, не чего-либо подобное. Нападение собак.

– Да. Загвоздка, – Сидоренко отхлебнул горячий кофе. – Ух, хорошо.

Перекусив, Жданович решил сходить к эксперту.

– Андреич освободился?

Вовка кивнул.

– Да. Я от него.

Угрозы инспектора не испугали Пенью. Озадачили. Уж слишком быстро Авелар многое узнал.

Рик вспомнил, как вчера нашли тело брата…

Под конец рабочего дня составлял график дежурств на следующий месяц. В дверь постучали. В кабинет протиснулся непривычно хмурый сержант Ренату Вивейрус. Подойдя, наклонился к уху начальника.

– Шеф, в сельве вашего брата нашли.

– Что значит «нашли»? – сердце будто когтистой лапой сжал Луизон 5 5 Луизон – Бог смерти и всего, что с ней связано в религии гуарани ( прим. автора ) .

– Мёртвым, шеф. Там, на улице, индеец. Он сообщил.

Капитан погладил грудь.

– Кто ещё в курсе?

– Двое местных.

Рик бросил взгляд на сержанта:

– Давай машину. Со мной ты и… возьми Гильерме с Мигелем.

Жандармы вышли из участка. На освещённой фонарями улице возле патрульных машин неподвижно, как скала, замер индеец с мачете на боку. Рядом неуверенно мнётся мужик лет сорока. Местный работяга. Пенья уставился ему в переносицу. Такой взгляд подчиняет человека.

– Как звать?

– Кассиу Жуан Амарал Бонилья, сеньор, – мужчина слегка поклонился.

– Где второй?

– Пошёл за вами, сеньор, но мы с этим индейцем его опередили.

– Держи язык за зубами, ясно. И тому, кто был с тобой, передай.

Работяга снова поклонился.

– Конечно, сеньор капитан.

И так ясно, слух о гибели брата начальника местной жандармерии скоро распространиться по всему Сан-Мигелю. Открыто, конечно, никто ничего не скажет, но шептаться будут обязательно.

– Показывай дорогу, – обратился Пенья к соплеменнику на гуарани.

Четверо жандармов с индейцем залезли в патрульный джип.

На место подъехали через полчаса. Индеец сказал, что дальше пешком.

Жандармы покинули машину и, включив фонари, проследовали в чащу за проводником и шефом. Ещё час продирались через ночные заросли, несмотря на то, что шли по тропинке. Вышли на окружённую тростником полянку. Из зарослей бесшумно возникли три воина гуарани.

– Где?

Один из индейцев медленно повернулся и протянул руку чуть в сторону и вниз.

– Останьтесь здесь, – приказал Рик жандармам и посветил в указанном направлении.

Луч фонаря выхватил на траве шагах в десяти бесформенную кучу. Рик подошёл ближе. Следом бесшумно ступает индеец. Ноги стали ватными.

Рассмотрев кучу, Пенья громко и протяжно вскрикнул. Сел на корточки рядом с телом. Ничком лежит иссохшая серая мумия в знакомой накидке. Голова повёрнута в бок. Правая рука вытянута вперёд, словно умерший пытался до чего-то дотянуться, но не смог. Тело будто пролежало не один десяток лет и мумифицировалось. Только лицо… Лицо Бетинью. Рик нагнулся и посмотрел в остекленевшие глаза брата. Там застыла ненависть и растерянность.

На крик подбежали жандармы, и остолбенели.

– Матерь Божья! Он будто умер несколько лет назад! – ахнул побелевший Мигел.

– Я ж видел его в прошлом месяце, – пробормотал такой же бледный Гильерме.