Андрей Ефремов (Брэм) - Мистическая Якутия. Рассказы и повести

Наутро Уилли в военном госпитале не нашли, потому-как тем утром он уже стоял навытяжку в офисе командира эскадрильи Дональда Хопкинса:

– …Из-за какого-то хренова сухожилия, сэр!.. Придешь, говорит в себя, сэр!.. Да я двавно уже в себя пришел, сэр!..

Хопкинс конечно обнял бы своего лучшего боевого пилота, но по причине отсутствия левой руки, только ободряюще похлопал того целой правой по плечу:

– Не переживай, сынок, неразрешимых вопросов не существует…

– Да, сэр! – покладисто согласился подчинённый.

– Прошу тебя, Уилли, не кричи так, я ещё не закончил, – поморщился старый кэп.

– Да, сэр. – сбавив громкость, ответил почуявший доброе, бравый лейтенант.

Внезапно в соседнем помещении заместитель командира завёл на патефоне модную грампластинку – «серенада солнечной долины». Хопкинс раздражённо пнул ногой в дверь, – музыка прекратилась:

– Вот скажи мне, Уилли, какой такой нехороший человек придумал этот джаз?

– Да, сэр! – мгновенно среагировал парень и даже, для того чтобы усилить эффект полного согласия с авторитетным мнением шефа, нахмурил брови, – совершенно нехороший, сэр!

Ответ боссу явно понравился.

– С госпиталем мы, конечно, договоримся… – вкрадчиво продолжил командир, подчинённый тут же изобразил на своём лице улыбку счастливого человека, – как ты смотришь на ленд-лиз?

Парень изменился в лице:

– В тыл, сэр, в Россию!?

– Такие люди нужны в тылу, – попытался пошутить Хопкинс и, как бы задумчиво, продолжил, – да и не совсем уж и в тыл… ты ведь знаешь, людей катастрофически не хватает, а другого шанса летать у тебя не будет, – лишая пилота возможностей для дальнейших возражений более жёстко добавил, – и будь добр, ковбой, сделай милость, не спорь со мной.

– Да, сэр… – совсем тихо ответил Уилл, – «при чём здесь ковбой? Сейчас и этот про осеменителя начнёт»…

– Ты иди пока, парень, отдохни пару дней, оторвись где-нибудь. Маршрут – материк-Фэрбэнкс, там машины будут принимать русские. Самолёты разные придётся перегонять… да что я тебя учу, – осёкся капитан, – ты ведь у нас лучший из лучших, – кэп еще раз дружески похлопал парня по плечу, – ну, иди, иди уже…

Пилот молча развернулся, неловко переставляя левую ногу поковылял к выходу.

– Да, Уилли, поищи где-нибудь трость! – но обиженный на весь мир лейтенант даже не обернулся.

Каждый раз совершать одни и те же перелёты через океан на север до Аляски а оттуда в Якутск, перегоняя боевую технику, довольно однообразно и утомительно, даже, можно сказать, монотонно, жизнь скрашивает только то обстоятельство, что иногда летать приходилось на совершенно разных боевых самолётах: «митчел», «томагавк», «китихаук», отличная машина – «аэрокобра».

При любых погодных условиях, и в зимний туман, и в летний дождь Уилл управлял машиной мастерски. Взлёт и посадка, посадка-взлёт, небольшой отдых, взлёт-посадка… кажется, уже выработалась мышечная память на все эти чередующиеся движения рук при работе на двух знакомых, чуть ли не родных, аэродромах. Пилот не сдержал улыбку: «Я мог бы летать и с закрытыми глазами, и даже без помощи карты»: какая-либо ошибка совершенно исключалась, неоднократно пройденный маршрут он узнавал даже по мельчайшим складкам местности. Да он собственно в эскадрилии был не единственным таким асом.

Конечно, бывали и трагические случаи, самолёты терялись, неизвестно что происходило с ними, с теми, которых не удавалось найти. Либо тонули в океане, либо пропадали в безбрежной заснеженной сибирской тайге. Однажды даже самому пришлось участвовать в поисковой операции, правда, безрезультатно. Бывали и счастливые случаи, в том смысле, что пилотов находили живыми, – либо на льдине, либо, по следам самолётных останков, где-то в тайге. Поговаривают: счёт погибшим русским парням на этих перегонах перевалил за девяносто.

Но с Уилли, и в этом он был совершенно уверен на все сто процентов, никаких: ни трагических, ни «счастливых» случаев, здесь, в тылу, произойти не может. Он боевой пилот с огромным лётным опытом, и дома его ждут мама с младшей сестрёнкой, и он обязательно их увидит после войны.

Уилли выгнул затёкшую спину, пошевелил плечами и бросил взгляд на приятно фосфоресцирующую приборную панель: «O`key… нет, если бы у Хопкинса были обе руки, я бы сейчас не летал, – с теплом вспомнил своего кэпа Уилл, – всё-таки я счастливчик… а ведь и он летать ужасно хочет! – осенила парня догадка, – поэтому я и летаю…»

Навалилась усталость.

Пилот энергично тряхнул головой, отгоняя опасную дремоту, открыл термос и не спеша выпил горячий ароматный кофе.

Судя по всему, Уилли уже приближался к аэродрому. Оставалось каких-то неполных полчаса. Лейтенант вспомнил как некоторые невоевавшие молокососы, которым он передавал новенькие машины, с завистью смотрели на его награды и «доблестную» походку, а он в ответ лишь снисходительно улыбался и тщательно прятал за этой улыбкой уже свою зависть к людям, отправлявшимся на фронт. Да и было бы чем гордиться, ведь перегон – работа совершенно не героическая, обыденная, рутина.

Без всякого перехода мысли переключились на другое: тихое, мирное и спокойное. Вспомнилось далёкое безмятежное детство: старый уютный домик примыкающий к маленькой зелёной лужайке, дружный семейный ужин; как мама, после молитвы, поправляет на нём одеяло и гасит в комнате свет…

Свет… Свет… Приборная панель; компас…

Прямо по курсу светит белая луна, сзади – холодное северное солнце. Мотор привычно и вполне надёжно монотонно-успокаивающе шумит, под крылом безмятежные ватные облака покрывают гладь океана. В просвете между ними на поверхности тёмной воды мелькают рубленые льдины айсбергов. «Зрелище довольно красивое, – отметил про себя Уилл, – как это я раньше не замечал?.. Кажется, скоро идти на снижение»…

Лик луны плавно изменил свои контуры и превратился в лицо матери: «Уилли, пора вставать, сынок!..» – Уилл раскрыл глаза…

– Осеменитель хренов! – вслух выругал себя пилот, потянув на себя штурвал, – Боже мой!…

– Что тебе, сын мой? – со страшным русским акцентом раздалось в наушниках гарнитуры, – ты что вытворяешь, это «Бычок-17»?!

Оказывается, пилот уснул, и в дрёме пытался посадить машину на полосу! Но ответ дежурному радисту базы прилёта тут же нашёлся:

– Я «Бычок-17», – назвал Уилли свой позывной, – почему не отвечаете?

– Ты вызывал? – интонации явно виноватые, – может у тебя с радиостанцией неполадки?

– Всё может быть, – уже более спокойно, философски ответил Уилл, – иду на посадку, подгоняй техников!…

В прошлом году, осенью, наш чеченский отряд ОМОН в горах на ваххабитскую засаду нарвался. Собаки! Они только и умеют, что из-за угла нападать, со спины!