Array Сборник - Былины. Исторические песни. Баллады

Стал он, Илейко, потешиться,

Стал он богатырей попихивать.

Сильных-могучих учал попинывать:

Богатыри по гриднице ползают,

Ни один на ноги не может встать.

Говорит Владимир стольный киевский:

«Ой ты гой еси, стар казак Илья Муромец!

Вот тебе место подле меня,

Хоть по правую руку аль по левую,

А третье тебе место – куда хошь садись!»

Отвечает Илья Муромец:

«Володимир, князь земли Святорусския!

Правду сказывал Добрынюшка,

Добрынюшка Никитич млад:

Не умел ты гостя на приезде учёствовать,

На отъезде гостя не учёствуешь!

Сам ты сидел со воронами,

А меня садил с воронятами!»

Во славном во Киеве-городе

Был сильныя славныя богатырь Илья Муромец,

Он ездил далече-далече во чистом поли,

Он ездил много времени.

Цветно платье его истаскалося,

Золота казна у него издержалася.

Приезжает во Киев-град,

Захотел он с пути, с дорожки опохмелиться;

Приходит он во царев кабак,

Говорит чумакам-целовальникам:

«А й вы, братцы, чумаки-целовальники!

Я ездил долго в чистом поле,

Цветно платье у мня истаскалося,

Золотая казна у мня издержалася,

Я желаю теперь с пути опохмелиться,

Со своими людьми познакомиться.

Вы позвольте мне три бочки сороковые

Зелена вина безденежно».

Говорят чумаки-целовальники:

«А й ты, старая собака, седатый пес!

Да не дадим мы без денег зелена вина».

Да не много-то Илья у них спрашивал,

Да не много с нима разговаривал.

Приходил он ко подвалу кабачному,

Он пинал правой ногой во двери подвальные,

Брал он бочку сороковую под пазуху,

Да другую брал под другую,

Третью бочку он ногой катил,

Выходил Илья да на зеленый луг,

Закричал он во всю голову человичию,

Во всю силу свою богатырскую,

Он зычным громким голосом:

«А и вы, братцы мои пьяницы,

Да вы голи кабацкие,

Кабацкие голи, мужички деревенские!

Вы пожалуйте ко мне на зеленый луг,

Да вы пейте у мня зелена вина допьяна,

Да вы молите Бога за старого».

Да собиралися пьяницы, голи кабацкие,

Мужики деревенские на зеленый луг,

Они пили вино да и безденежно.

Да чумаки-целовальники

Не могли у Ильи отнять зелена вина.

Да Илья-то Муромец скидал с себя шубу соболиную,

Обливал эту шубу зеленым вином,

Сам волочил по лужечку зеленому,

Он ко шубе приговаривал;

«Уливайся, моя шуба, зеленым вином.

Сулит ли мне Бог волочить собаку царя Калина

Да по этому лужочку зеленому,

А ему от моих белых рук плакати».

Услыхали эти речи чумаки-целовальники,

Приходили ко князю Владимиру,

Они били челом, низко кланялись:

«Да уж ты, наш свет-государь-де Владимир-князь!

Да мы не знаем, у нас вчера какое чудо сотворилося,

Да не знаем, кто пришел:

А черт ли пришел, али водяной пришел

К нам на царев кабак.

Он просил зелена вина безденежно

Три бочки сороковые,

А мы безденежно ему вино не дали.

Да он не много у нас спрашивал,

Да не горазно с нами разговаривал,

Шел ко подвалу кабачному,

Он пинал-де во двери подвальные правой ногой,

Брал он бочку сороковую под пазуху,

А другую брал бочку под другую

Да третюю бочку ногой катил.

Да й выходил он, сударь, на зеленый луг,

Закричал-де он громким голосом,

Во всю голову человическу,

Во всю силу свою богатырскую:

«А й вы, братцы мои, вы, товарищи,

Пьяницы, голи кабацкие,

Мужички деревенские!

Вы пожалуйте ко мне на зеленый луг,

Да вы пейте у мня зелена вина безденежно».

Приходили тут пьяницы, голи кабацкие,

На зеленый луг,

Распоил он вино им безденежно,

Да скинул с себя шубу соболиную,

Да уливал эту шубу зеленым вином,

Да й волочил по лужочку зеленому,

Да он ко шубе приговаривал:

«Да уливайся, моя шуба, зеленым вином,

Да сулит ли мне Бог волочить собаку князя Владимира

Да по этому лугу зеленому».

Да нам нечем, сударь, Владимир-князь,

Нечем буде за вино расчет держать».

Воскричал князь Владимир стольнокиевский

Своим громким голосом:

«Посадить его в погреб глубокие,

В глубок погреб да сорока сажен.

Не дать ему ни пить, ни есть да ровно сорок дней,

Да пусть он помрет, собака, и с голоду».

Как узнала про это честная вдовица княгиня

Апраксия,

Что посажен Илья Муромец да во глубок погреб,

Она сделала подкопь ту тайную

Да во тот ли погреб глубокие,

Кормила, поила Илью ровно сорок дней.

Как Владимир-князь да стольнокиевский

Поразгневался на старого казака Илью Муромца,

Засадил его во погреб во холодньш

Да на три-то года поры-времени.

А у славного у князя у Владимира

Была дочь да одинакая;

Она видит, – это дело есгь немалое,

А что посадил Владимир-князь да стольнокиевский

Старого казака Илью Муромца

В тот во погреб во холодныи,

А он мог бы постоять один за веру, за отечество,

Мог бы постоять один за Киев-град,

Мог бы постоять один за церкви за соборные,

Мог бы поберечь он князя да Владимира,

Мог бы поберечь Опраксу-королевичну.

Приказала сделать да ключи поддельные,

Положила-то людей да потаенныих,

Приказала-то на погреб на холодныи

Да снести перины да подушечки пуховые,

Одеяла приказала снести теплые,

Она ествушку поставить да хорошую

И одежду сменять с нова на ново

Тому старому казаку Илье Муромцу,

А Владимир-князь про то не ведает.

И воспылал-то тут собака Калин-царь на Киев-град:

И хотит он розорить да стольный Киев-град,

Чернедь-мужичков он всех повырубить,

Божьи церквы все на дым спустить,

Князю-то Владимиру да голова срубить,

Да со той Опраксой-королевичной.

Посылает-то собака Калин-царь посланника,

А посланника во стольный Киев-град,

И дает ему он грамоту посыльную,

И посланнику-то он наказывал:

«Как поедешь ты во стольный Киев-град,

Будешь ты, посланник, в стольнеем во Киеве

Да у славного у князя у Владимира,

Будешь на его на широком дворе,

И сойдешь как тут ты со добра коня,

Да й спущай коня ты на посыльный двор,

Сам поди-тко во палату белокаменну,

Да пройдешь палатой белокаменной,

Да й войдешь в его столовую во горенку,

На пяту ты дверь да поразмахивай,

Не снимай-ка кивера с головушки,

Подходи-ка ты ко столику к дубовому,

Становись-ка супротив князя Владимира,

Полагай-ка грамоту на золот стол,

Говори-тко князю ты Владимиру:

«Ты Владимир-князь да стольнокиевский,

Ты бери-тко грамоту посыльную

Да смотри, что в грамоте написано,

Да гляди, что в грамоте да напечатано;

Очищай-ка ты все улички стрелецкие,

Все великие дворы да княженецкие,

По всему-то городу по Киеву,

А по всем по улицам широкиим