Фаина Раневская - Почему все дуры такие женщины

Действие происходит в XIX веке. Группа французских буржуа попадает в зону прусской оккупации. И Пышку – особу «лёгкого поведения», чьё настоящее имя Элизабет Руссэ, угораздило выбираться из оккупированного прусскими войсками Руана в одном дилижансе с «почтенной» публикой. Этой «почтенной» публикой оказались супруги Луазо, оптовые виноторговцы, граф и графиня Юбер де Бревиль, фабрикант Карре-Ламадон с женой и две монахини. Это «почтенное» общество совершенно не было радо присутствию «такого сорта девицы». Всю дорогу попутчики всячески демонстрировали своё презрение к попутчице, которое, однако, исчезло как дым, когда господа стали изнывать от голода, а Пышка, как оказалось, в отличие от своих соседей запаслась едой и легко и щедро накормила весь дилижанс. Муки голода оказались сильнее желания сохранить достоинство и не иметь ничего общего с «бесстыжей тварью». Сытые господа стали заметно любезнее и снисходительнее к Пышке.

Ее крылатые фразы

ПРО ЛЮБОВЬ. Приглашение на свидание: «Артистке в зеленой кофточке», указание места свидания и угроза: «Попробуй только не прийтить». Подпись. Печать. Сожалею, что не сохранила документа – не так много я получала приглашений на свидание.

На одном постоялом дворе, где дилижанс остановился на ночь, изнывающий от скуки прусский офицер изъявил желание развлечься и провести ночь с куртизанкой. Пышка, разумеется, отказала ему – ведь она яростно ненавидела пруссаков и бежала из Руана после того, как чуть было не придушила прусского офицера. Сначала попутчики Пышки горячо поддержали женщину, восхищались её патриотизмом и решимостью. Однако через два дня, осознав, что они теряют деньги и время, эти «горячие патриоты» просто набросились на Пышку и стали любыми способами уговаривать её отдаться врагу. Больше всех старалась мадам Луазо.

С очень тяжёлым чувством на сердце Пышка поддалась их уговорам и пожертвовала собой. По завершении её миссии попутчики продолжили свой путь, снова перестав считать Пышку за человека. История с прусским офицером повергла Пышку в такое смятение и в такую растерянность, что она пропустила вечерний ужин, завтрак перед отъездом и не позаботилась о провизии в дорогу. А её попутчики и поели, и позаботились о провизии. Вот только когда голод снова настиг их всех, даже и не подумали поделиться вкусными запасами. «Никто не смотрел на неё, никто о ней не думал. Она чувствовала, что тонет в презрении этих честных мерзавцев, которые сперва принесли её в жертву, а потом отшвырнули, как грязную и ненужную тряпку. Тут ей вспомнилась её большая корзина, битком набитая всякими вкусными вещами, которые они так прожорливо уничтожили, вспомнились два цыплёнка в блестящем желе, паштеты, груши, четыре бутылки бордоского; её ярость вдруг стихла, как слишком натянутая и лопнувшая струна, и она почувствовала, что готова расплакаться».

Как отмечали критики, Михаил Ромм с помощью актёров очень точно изобразил мир сытых, самодовольных, ограниченных людей, готовых ради своей сытости продать честь, достоинство, любовь, родину. Мир людей, где лживость, двуличие, лицемерие, жестокий цинизм – в большом ходу, мир людей, где за респектабельной внешностью скрываются весьма неприглядные человеческие качества.

Истории из ее жизни

Я знала блистательных – Михоэлс, Эйзенштейн, но Пастернак потрясает так, что его слушаю с откры тым ртом. Когда они вместе – А. и П. (Ахматова и Пастернак. – Ред. ), – то кажется, будто в одно и то же время в небе солнце, и луна, и звезды, и громы, и молнии. Я была счастлива видеть их вместе, слушать их, любоваться ими.

Когда в Советский Союз приехал Ромен Роллан, Горький, у которого он гостил, решил показать ему фильм «Пышка», справедливо рассудив, что французскому гостю будет интересно посмотреть, как в СССР экранизируют их классику. Когда дошли до эпизода, где госпожа Луазо ругает Пышку, Роллан даже на стуле подпрыгнул от восторга. Раневская так выразительно произнесла по-французски слово, близкое к слову «проститутка», что он прочитал это по ее губам. Можно сказать, она сумела «озвучить» немой фильм. Роллан так расхвалил «Пышку» во Франции, что ее закупили для проката, и она прошла во французских кинотеатрах с большим успехом.

Ее крылатые фразы

О «Сикстинской мадонне» В Москве, в Музее изобразительных искусств имени Пушкина, открылась выставка «Шедевры Дрезденской галереи».

Возле «Сикстинской мадонны» Рафаэля стояло много людей – смотрели, о чем-то говорили… И неожиданно громко, как бы рассекая толпу, чей-то голос возмутился: – Нет, я вот одного не могу понять. Стоят вокруг, полно народу. А что толпятся?.. Ну что в ней особенного?! Босиком, растрепанная…

– Молодой человек, – прервала монолог Ф.Г. Раневская, – эта дама так долго пленяла лучшие умы человечества, что она вполне может выбирать сама, кому ей нравиться, а кому – нет.

Однажды, посмотрев на Галину Сергееву, исполнительницу роли «Пышки», и оценив ее глубокое декольте, Раневская своим дивным басом сказала, к восторгу Михаила Ромма, режиссера фильма: «Эх, не имей сто рублей, а имей двух грудей».

Раневская о «Пышке» после смерти Ромма написала так: «Как же был талантлив Михаил Ромм, если в немой «Пышке» послышался мне голос Мопассана, гневный голос его о людской подлости!» Дружба Михаила Ромма и Фаины Раневской, завязавшаяся на съёмках «Пышки», продолжалась долгие годы.

Истории из ее жизни

В 1915 году Москва вновь встретила Фаину неласково. Но на этот раз ей помог случай – судьбоносная встреча с Екатериной Васильевной Гельцер.

Деньги таяли со страшной скоростью, а заработков не было. Единственной подработкой, которую ей удалось найти, стало участие в цирковой массовке, но платили за это мало, а главное – была эта работа крайне нерегулярной. Потом Раневская вспоминала: «Неудачи не сломили моего решения быть на сцене: с трудом устроилась в частную театральную школу, которую вынуждена была оставить из-за невозможности оплачивать уроки». А без денег в Москве не было возможности не только учиться, но и жить – за съемную комнату надо было платить, поэтому вскоре Фаина оказалась на улице.

Положение было безвыходным, и даже на возвращение домой (о чем она и думать не желала) все равно не было денег. И тут случилось практически чудо! На рыдающую возле колонн Большого театра девушку обратила внимание проходившая мимо знаменитая балерина Екатерина Васильевна Гельцер. Она пожалела плачущую девушку и пригласила к себе переночевать. Эта случайная встреча положила начало сорокалетней дружбе Екатерины Гельцер и Фаины Раневской.