Екатерина Мишаненкова - Лучшие притчи. Большая книга. Все страны и эпохи

– Ну как, Молла, – спросил купец, – удалось тебе снизить цену?

– Да, снизил, – ответил Молла. – Потрудился я, правда, немало, но зато хорошенько сбил цену.

– Какую же цену ты выторговал? – спросил купец.

– Такую-то, – ответил Молла. Купец так обрадовался, что может купить сад совсем по дешевке и чуть не пустился в пляс. Молла исподлобья поглядел на купца и сказал:

– Но, купец, ведь я сделал и другое дело.

– Какое?

– Да так, ничего; по правде сказать, оно по другой части. Я условился с хозяином сада о цене, которую сказал тебе, а потом нашел столько денег, сколько он просил и дал ему, чтобы он больше не продавал сада.

Между Моллой и одним скупцом возник спор. Долго они препирались, долго спорили, пока, наконец, скупец не сказал Молле:

– Что бы ты ни говорил, но деньги такая проклятая вещь, что их любят все. Даже ты и сам их любишь.

– Это правда, – ответил Молла, – я люблю деньги, но моя любовь не похожа на твою. Я люблю деньги потому, что, имея их, я не завишу от таких, как ты.

Один богач, чтобы похвалиться перед Моллой своим богатством, позвал его к себе в гости. Вечером постелили скатерть и подали столько разных блюд, что у Моллы глаза разбежались. Сказав про себя: «Вот подходящий случай», он наелся досыта. Хозяин, важничая, спросил:

– Ну, Молла, как понравился тебе обед?

– Ей богу, – ответил Молла, – с первого раза я не могу высказать свое мнение. Прежде мне нужно прийти сюда несколько раз и пообедать.

Волны царственно бились о скалы, темно-синие, с белоснежными гребнями пены. Увидев это зрелище впервые, Насреддин был на мгновение ошеломлен. Затем он подошел поближе к берегу, зачерпнул горсть воды и попробовал.

– Подумать только, – сказал Мулла, – столько претензий – и не годится для питья.

Молла, гуляя по базару, подошел к ювелирной лавке. Ему очень понравились изделия, бывшие в лавке, и он, остановившись, начал их рассматривать. Ювелир заметил это и возгордился. Чтобы подшутить над Моллой, он подошел и спросил:

– На что ты загляделся?

– На это золото, на драгоценные камни, – ответил Молла. – Мне кажется, это ювелирная лавка.

– Нет, – чванливо сказал ювелир, – глаза твои плохо видят. Это не ювелирная лавка, а хашная. Здесь продаются ослиные головы. Молла не растерялся:

– Видно, торговля у тебя идет хорошо.

– Откуда ты знаешь? – спросил ювелир.

– Да вот в такой большой лавке осталась только одна ослиная голова, – ответил Молла, указывая на голову ювелира.

Философы, логики и знатоки закона были призваны ко двору, чтобы проэкзаменовать Насреддина. Случай был серьезный, так как Насреддину приписывалось, что он ходил из деревни в деревню и говорил следующие слова:

«Так называемые мудрецы – люди невежественные, нерешительные и бестолковые». Он обвинялся в подрыве государственной безопасности.

– Можешь говорить первым, – сказал Король.

– Пусть принесут бумагу и перья, – сказал Мулла. Принесли.

– Дайте их семи первым ученым. Раздали.

– Пусть каждый из них отдельно напишет ответ на такой вопрос: «Что такое хлеб?»

Ученые написали. Бумаги были вручены Королю, который зачитал их.

Первый сказал: – «Хлеб – это пища».

Второй сказал: – «Это мука и вода».

Третий: – «Дар Господа Бога».

Четвёртый: – «Испечённое тесто».

Пятый: – «Изменчивое понятие, находиться в согласии с тем, что вы подразумеваете под словом хлеб».

Шестой: – «Питательное вещество».

Седьмой: – «Никто, в действительности, не знает».

– Когда они решат, что такое хлеб, – сказал Насреддин, – для них возможно будет разрешить и другие проблемы. Например: прав я или неправ. Можете ли вы доверить дела по оценке и суждениям людям, подобным этим? Разве не странно (а может, и не странно), что они не могут согласиться относительно того, что они едят каждый день, И тем не менее они единодушно считают меня еретиком?

Однажды, в холодный зимний вечер, почтенные старцы собрались в одном доме скоротать время. Разговор зашел об аде и рае. Все говорили, как плох ад и восхваляли рай. В это время туда пришел и Молла. Войдя в комнату, он подошел к жаровне с углями и начал греть руки и ноги. Старцы продолжали свою беседу. Молла послушал немного и сказал:

– Зря вы так говорите! Если конец света начнется зимой, то какой дурак оставит ад и полезет в рай?

Односельчанин Моллы получил из города письмо от родственника. Крестьянин нашел Моллу и попросил его прочитать письмо. Молла увидел, что письмо написано такими каракулями, что прочесть его он не сможет, и, чтобы отделаться от крестьянина, сказал:

– Найди кого-нибудь другого, пусть прочтет он.

– Нет, Молла, – ответил крестьянин, – я от тебя не отстану. Где я найду другого человека, который прочел бы мне это письмо? Ты сам должен его прочесть.

– Во-первых, – возразил Молла, – я не знаю языка персидского. Во-вторых, это письмо написано на языке турецком. А в-третьих, я попросту не могу его прочесть. Крестьянин рассердился:

– Ладно, персидского ты не знаешь, турецкого тоже не знаешь, и читать на этих языках не умеешь. Тогда почему же ты напялил себе на голову чалму величиной с целый жернов?

– Если в чалме можно читать, – ответил Молла, – то надень ее на свою голову посмотрим, прочтешь ли ты хоть слово.

Однажды Насреддин попросил у одного богача денег.

– Зачем они тебе? – спросил тот.

– Чтобы купить слона.

– Но если у тебя нет денег, ты не сможешь прокормить его.

– Я ведь просил денег, а не советов!

Однажды ребятишки, сложив деньги, купили грецкие орехи. Когда они начали делить орехи, то у них возник спор. Наконец, они пришли к Молле и стали просить:

– Молла-ами, раздели, пожалуйста, между нами эти орехи.

– Как вы хотите, чтобы я разделил, – спросил Молла, – по-божески или по-насреддински? Ребятишки решили, что делить по-божески лучше, и ответили:

– Конечно, по-божески. Молла начал делить. Одному дал десять орехов, другому – один, третьему – сто, четвертому – шестьдесят, пятому – пять, а шестому не дал ни одного. Ребятишки удивились:

– Молла-ами! Как ты делишь? Это же неправильно!

– Так делит аллах! Вы же сами видите, как он разделил богатство между людьми. А если вы хотите, чтобы я разделил орехи по-насреддински, то каждому из вас достанется по тридцать орехов и тридцать – мне.

Однажды нищий, найдя черствую корку, подошел к дверям харчевни. Ни разу в жизни нищий не ел жаркого, и тут, глядя на жаровню с шашлыком, от которого шел вкусный запах, он стал уплетать свой хлеб. Его заметил повар и, когда нищий хотел уйти, повар, схватив его за руку, потребовал: