Татьяна Шлопак - Афоризмы, мысли и высказывания выдающихся женщин. Полное собрание женского остроумия и жизненной мудрости

© Подготовка, оформление. ООО «Харвест», 2006

(р. 1948) – белорусская писательница

Есть женская память – особая, непохожая на мужскую. И вообще ум, чувства, память у женщины и мужчины не просто разные – они ими и распоряжаются по-своему.

Мужчины не наблюдают себя… Конечно, они испытывают сильные эмоции, но они их не хранят, не держат, не совершают каких-то усилий, чтобы запомнить, найти им место.

Любая хочет запомнить, что с ней было, делает усилия, чтобы зафиксировать, понять переломные моменты своей жизни. Да что переломные! Цветы, что ей дарили десятилетия назад, она помнит.

Много раз слушала рассказы обеих сторон о разводах. Она пытается осмыслить, что же произошло, часто начинает рассказ с какой-то «мелочи», грубость его или неосторожность дали первый толчок. О переживаниях внутренних ведет речь. Он же выстраивает внешний ряд событий: «не готовила», «не убирала».

Мужчина действует, реализуется в поступках, женщина всматривается в себя, в свою природу – и так создает свою личность. Мужчина и женщина – это две разные цивилизации, два разных отношения к жизни.

Сегодня мы живем в мире мужской цивилизации, в мире, где утвержден мужской взгляд на вещи. В мире мужских чувств.

Женщина… Любимая… Вроде бы все поэты, писатели «служат» женщине и вроде бы все искусство вызвано к жизни ею, посвящено ей. Если вдуматься, то женщина для мужчины только объект: он вовсе не жаждет в ней разбираться, учитывать ее внутреннее состояние. Идеал мобилизующий, дающий духовную энергию, – вот что такое в лучшем случае женщина. Пока, до сих пор.

Пока что женщина не явила себя миру в полный рост. Все ее попытки самораскрытия пресекались презрительным мужским – «дамское творчество», «дамское рукоделие».

Мужчины-писатели смело вторгаются в наш мир и не сомневаются, что отражают его точно.

Женщинам-писательницам, по-моему, нужно больше рассказывать о любви. Может быть, только женщина знает истинную ценность этого чувства. В любви она познает себя, свою природу, свое предназначение. А мужчины – они другие. Их всегда ждут дела, им не до того, чтобы снова и снова всматриваться в свое состояние.

Только сама женщина даст полное представление о себе своим собственным творчеством…Женщина-художник в исследовании жизни бывает и сильнее и жестче своих собратьев по искусству (их часто ведет идея, и они забывают, что обо всем надо судить по законам человеческого существования). А в человеке много биологического – что ж этого бояться?

Кровь – гибель, смерть, кровь – рождение. Все перемешивается. Женщины в письме очень жесткие. И… жестокие…Мужчина часто так: подойдет к самому страшному и отступит (исключения есть, конечно…). А женщина все идет и идет, до самой что ни на есть реальной реальности…В этом проявляется какая-то закономерность женской психики.

Будем надеяться, что женщина не только физически, но и психически выносливее мужчины.

Все время нашего советского строительства было абсолютно мужским временем. Надо было делать, возводить, набирать темпы, опережать… Чувства сводились к минимуму, в идеал возводился аскетизм в потребностях и эмоциях. Женское сознание уничтожалось в целых поколениях.

Аскетизм – всегда насилие над личностью, мужчины тоже его испытывали. Но, может быть, мужская природа переживала это не столь драматично? Женщине же приходилось отказываться от своей сути: она, эта суть, урезалась, извращалась. Последствия? Те самые уродливые формы женской «эмансипации», какие мы имеем.

В каждом поколении у женщин и мужчин друг к другу претензии. Мужчинам не нравится в женщине то, что она похожа на мужчину, женщинам, что мужчины недостаточно мужественны. Мы говорим об эмансипации женщин, а ведь именно ее-то и не произошло. Женское начало не развилось, не набрало силы, не осознало себя. А то, что произошло, можно считать извращением идеи эмансипации на бытовом уровне.

Личность не может существовать без убеждения в ценности самой жизни.

Самая прекрасная идея, примитивно понятая, не освоенная, не развитая, не проверенная лично каждым из нас, теряет духовность, расчеловечивается.

Был момент, когда все чаяния и надежды возлагались на науку. Но и физика предложила не панацею от бед, а водородную бомбу. Человеку осталось верить в себя.

Ответственность перед историей предполагает постоянное внутреннее движение. Оценка, переоценка, рефлексия, сознательная фиксация собственных переживаний, мироощущения, сознания. А это… исконные качества женского развития. Испокон веку настоящие женщины смотрят внутрь себя.

Чем сильнее в женщине женское начало, тем больше ее речь похожа на внушение: вот это самое важное – человек, его чувства, мысли, дела.

Не всегда она внушает нам это с помощью слов. Иногда – молча…

Так мало лиц женских, так много с мужским выражением – озабоченности, напряженности, силы, нацеленности, упрямства, властности. И дело не в стрижке – скулы, глаза, брови. Еще до какого-то возраста, в юности ничего, а позже… Командирская устремленность на работе, в семье оставляет печать.

Наша женщина теряет «энергию пола», подстраивается под мужчину, подчас даже сознательно, в манерах поведения, в отношении к семейным и сексуальным проблемам.

Ни при каких условиях… нельзя отказываться от бережности в человеческих отношениях, от изящества…Когда женщина «пробивается», «добивается», это портит ее, уродует даже внешне. Так называемый «успех» подчас обходится слишком дорого…

Есть работы, которые деформируют женское начало.

Я уже давно не верю, что ум, образованность – главное. Для меня особо важна человеческая надежность.

режиссер театра и телевидения, лауреат Государственной премии СССР

Жизнь не театр – играть нельзя.

Каждому творческому человеку, и тем более начинающему актеру, надо сказать, что у него хорошо. А если только все крыть и говорить, что все плохо, – он увянет, как цветок.

Что зачастую делают маститые руководители? Они или подыгрывают актерам, съедая молодого режиссера, или снисходительно берут его под свою опеку, ставя свою фамилию, делая ручным.

Режиссер никогда не должен ставить одну и ту же пьесу, если не решит ее совершенно по-другому.