Игорь Додосьян - Сатанинские мысли

Грешников Господь создал по просьбе священнослужителей.

Надавливаю пальцем на здоровые участки кожи – никаких неприятных ощущений. Давлю на болячку и тут же вскрикиваю. Говорю с приятелем критически о политике – он снисходительно улыбается. Так же говорю о нравах нашего народа – он с пониманием включается в диалог. Так же, критически, о религии – приятель взрывается! Для очень и очень многих религия – болячка, заболевание. Заболевание эпидемическое – вся страна сегодня напоминает заразный барак.

Я – богохульник и бабник, гордец и чревоугодник… И ещё я – образ и подобие! Оставайся таким, Господи.

Вера – это когда неверие в научные факты уже является доказательством.

За что я уважаю науку? Она может заблуждаться, но никогда не ставит целью введение человечества в заблуждение.

Довод верующего: раз я не доверяю науке, значит, Бог есть!

Несчастный человек наконец-то попал в рай, но злые люди не сказали ему об этом. Теперь он и в раю несчастен.

Церковь боится изобразить Христа на кресте без гвоздей – вдруг сбежит кормилец!

Не всё в Библии выдумка: Христос не только несколько тысяч человек пятью хлебами накормил – он по сей день кормит миллионы священнослужителей по всему миру. И далеко не хлебушком!

Вера – это когда мнение сельского попа для инженера авторитетнее закона термодинамики!

Если церковь утверждает, что мёртвый Ирод охотился за живым Иисусом, то она признаёт существование призраков.

Я не могу назвать человека образованным, если он не читал Библию. Я не могу считать человека просвещённым, если, кроме Библии, он ничего не читал. Библия – это дверь в прошлое еврейского народа, величайший памятник его культуры. Отворите её. Отворите двери в прошлое греков, римлян, китайцев, персов, египтян… Окунитесь в источники, питающие цивилизации, и взгляните оттуда на нас сегодняшних, и вам откроется будущее.

Что вы подумаете обо мне, если застигнете беседующим с фотографией моего начальника? Правильно!!! А что тогда должен думать я о вас, когда вы беседуете с ликами святых?

Христианская нравственность: укравший виновен перед Богом, но не перед потерпевшим!

Чтобы подчинить человека, его надо унизить. Библия чётко указала его место: он – баран в стаде баранов и раб своего пастуха. Так, и только так говорит Библия. И ведь нравится это людям!

Никто не мешает Богу сказать мне: «Игорь Владимирович, Я есть!».

Чтобы вернуть Россию в русло православия, необходимо разорить её до полного обнищания народа, уничтожить в этом народе гражданские чувства и низвести его менталитет до стадно-животного. В такой инсталляции мы всей отарой с удовольствием грохнемся на колени и возопим: «Аллилуйя!»

Почему РПЦ не торопится адаптировать церковный язык к современной речи? А потому, что пастырей тогда придется называть чабанами, а паству – отарой. Сделав коррекцию на половой признак, верующих овец мужского пола придётся величать баранами, а по смыслу – сама РПЦ в глазах нормального человека превратится в животноводческую отрасль Минсельхоза. Церкви удобно прятать свою неприглядную сущность за малопонятным греко-старорусским речеванием.

Свобода вероисповедания – это узаконенное право гражданина на глупость.

Мечта о рае – это мечта об «очень хорошо мне», когда «очень плохо другим».

Много веков в России цари не пускали церковь в политику, но позволяли ей жировать на людских страстях. Коммунисты же вообще посадили её на жёсткую диету. И вдруг… При нашей средневековой ментальности и декларированных свободах впервые за всю свою историю православие наконец-то почувствовало вольницу! За двадцать лет оно превратилось в мощную общественную силу и почуяло возможность через электорат влиять на политику, чем тут же и воспользовалось. Аппетит приходит во время еды. РПЦ устремилась к тотальному диктату во всех сферах нашей жизни. Патриарх возомнил себя кардиналом. Политики завиляли перед РПЦ хвостами. Атеизм загнан в угол. Научная мысль ради выживания идёт на нравственные компромиссы со «Словом Божьим». СМИ боятся обидеть Христово «политбюро». Граждане торопятся нацепить на грудь кресты, чтобы не стать социальными изгоями. Двадцать первый век. Закрываются передовые научные программы и возводятся повсеместно храмы. Батюшки презрительно смотрят сквозь тонировку навороченных авто на нищих офицеров и академиков. Судьи холуйствуют перед рясоносцами. Прокуроры соревнуются с судьями. Дети знают церковные праздники, но не знают ничего о Дарвине. Умная Россия умирает. Возрождается Россия первобытная. Возрождается и набирает силу.

Страшно.

А для чего Богу нужно, чтобы я в него верил?

Ещё до казни Христа воскресение осуществил Ирод: пролежав в могиле четыре года, он воскрес и организовал охоту на Иисуса. Почему церковь не комментирует это чудо? (историческая справка: царь Иудеи Ирод Великий умер в четвертом году до новой эры).

Кто не произошёл от обезьяны, тот просто ещё не произошёл.

Пожертвование на церковь – взятка богу.

Вера – это спасение от беспощадной правды.

Ревнивый и злопамятный, жестокий и мелочный… Бог так похож на людей, выдумавших его! И вы хотите сказать, что вот этот наш «образ и подобие» был способен создать вселенную?!

Когда светит солнце – прячется нечисть. Когда звучит смех – прячется Бог.

Люди будут ходить в церковь до тех пор, пока общество не создаст учреждение, где будут лечить раненую душу.

Гордыня неистребима: человек верующий гордится тем, что победил в себе гордыню!

Разве можно испытать райское блаженство, не пройдя ад?!

С точки зрения истинного христианства миссия попа в армии – это бегать с распятьем по полю боя и призывать воинов: «Не убий, не убий…».

Вера в бога – это атрофия рассудка.

Для счастья недостаточно попасть в рай – необходимо ещё и

догадаться, что это – рай.

Может быть, есть учёные, верящие в бога, но нет учёного, доказавшего его существование.

Пушкинский Балда – воинствующий атеист.

Читаю с увлечением Библию. К главному герою всё больше и больше проникаюсь почтением. Чуть было уже не уверовал, но тут… В общем, после той главы, где повествуется, как герой наш наставил рога Иосифу, я сказал себе: «Игорёк, Господь – ненадёжный товарищ». С тех пор не пускаю Бога в свой дом. И жене запретил связываться с пройдохой.