Алексей Давтян - Жизнь и смерть

Любить что-то больше, чем жизнь, – значит сделать жизнь чем-то большим, чем она есть.

Возненавидеть жизнь можно только вследствие апатии и лени…

Когда человек приближается к концу своего жизненного пути, он с грустью задает себе вопрос, суждено ли ему увидеть те манящие горизонты, которые расстилаются там, впереди? Утешением ему является то, что за ним идут молодые, сильные, что старость и юность сливаются в непрерывной работе для исследования истины.

Как вешний цвет проходит жизнь. Как ужасно это «проходит». Ужасна именно категория времени; ужасна эта связь с временем.

Жизнь любит иногда подшутить и посмеяться даже над смертью.

А какое-то дурацкое дерево макроцамия, растущее в Австралии, живет 15000 лет!

Хочешь не хочешь, можешь не можешь – надо.

Жизнь дается на короткий срок, и она, сама по себе, величайшее счастье.

Не думал я, что самым трудным будет преодоление жизни как таковой.

Жизнь сама по себе – счастье! Живите для себя.

Жизнь научила меня всегда быть готовой за себя постоять, и с годами эта необходимость превратилась в потребность создать свою собственную крепость, быть независимой, недосягаемой. Иметь возможность закрыть за собой дверь.

Я не изучаю жизнь. Жизнь изучает меня.

Хочешь выжить – умей терпеть.

Смерть – это стрела, пущенная в тебя, а жизнь – то мгновенье, что она до тебя летит.

Везде есть две стороны, я больше склоняюсь к ночной.

В моей молодости вопрос о смысле жизни подменялся поисками цели. К этому так привыкли, что многие и сейчас не видят различия между смыслом и целью.

Я на сцене себя уверенней чувствую, чем в жизни, где приходится слишком много играть.

Вся жизнь, за редкими исключениями, проходит в желаниях и сожалениях.

В диалоге с жизнью важен не ее вопрос, а наш ответ.

Чего не бывает, того не бывает, а что бывает, то и есть.

Смотрите, злодеяния льются, как свободная песнь; а добродетельная жизнь тянется, как панихида.

Решающие силы – судьба и смерть – редко подступают к человеку без предупреждения.

Открытая страница жизни прекрасна, но еще прекрасней страница закрытая.

Самое дорогое, что есть у человека, это жизнь. Но если всмотреться в эту самую жизнь поподробнее, то можно сказать, что самое дорогое – это Время, потому что жизнь состоит из Времени, складывается из часов и минут.

Нужно хорошо «вязать чулок своей жизни», и не помышлять об остальном. Остальное – в «Судьбе»: и все равно там мы ничего не сделаем, а свое («чулок») испортим (через отвлечение внимания).

Теории личной жизни не существует: ничто здесь не подвластно правилам, обобщениям.

Что бы там ни было, никогда не принимайте жизнь слишком всерьез – вам из нее живьем все равно не выбраться.

Никогда мы не знаем, что именно может повернуть нашу жизнь, скривить ее линию. Нам это не дано.

Как часто бывает, уцелели самые слабые и беспомощные: жизнь порой прячется в оболочке, где ее меньше всего рассчитывает отыскать смерть.

Искусство жить всегда слагалось в основном из умения глядеть вперед.

Жизнь, конечно, объяснит все, и узнание ошибки бывает часто очень забавно, но зато бывает иногда очень огорчительно.

Чем дальше уходит дорога жизни, тем с большим удивлением двое, идущие рядом, вспоминают начало пути.

В жизни так много темного и она так нуждается в освещающих ее путь талантах, что каждый из них нужно беречь, как драгоценный алмаз, как то, что оправдывает в человечестве существование тысяч негодяев и пошляков.

Жизнь бесконечно любопытна, а многие так и не успевают заметить это. Надо торопиться замечать. Надо спешить устраивать себе маленькие удовольствия.

В сущности, ничего не возможно предугадать в жизни, абсолютно ничего нельзя предвидеть.

Русская жизнь и грязна, и слаба, но как-то мила. Вот последнее и боишься потерять, а то бы «насмарку все». Боишься потерять нечто единственное и чего не повторится. Повторится и лучшее, а не такое. А хочется «такого»…

Если бы люди так заботились о душе, как они стали заботиться о крепости и здоровье тела. И вот что замечательно: чем бесцельней жизнь, тем драгоценней; смыслом жизни становится трястись над ней.

Удивительная штука жизнь. Она вечна и неистребима… Она сильнее павших, сильнее умерших, сильнее войны.

А жизнь, поверьте, идет своим естественным порядком…

Ранее или позднее в одну мы гавань прибудем.

Жизнь добрых людей – вечная молодость.

Два ангела сидят у меня на плечах: ангел смеха и ангел слез. И их вечное пререкание – моя жизнь.

Никакая литература не может своим цинизмом перещеголять действительную жизнь…

Время и пространство – вот пределы человеческой жизни, какова она ныне.

Подлинная современность не только в инерции социального порядка, не только в косности нравов и страстей и наживе, она – в борьбе идеалов, в упорной работе мысли, в победе над низкими инстинктами, она в людях, пишущих книги, делающих открытия.

Мы слишком омрачаем жизнь думами о смерти.

Человечество… растет, рождается, умирает и снова рождается, и снова умирает, как листья на дереве, как волны на море. Оно идет и идет, и обновляется, и меняется, и вечно стоит на месте, как дерево, как море, как природа. И прекрасно, и увлекательно, и любопытно до безумия это нечеловеческое в человеческом, общее всей природе: рождение, смерть, ощущение жизни.

Видеть дно жизни – еще не самое страшное. Самое страшное – это когда это самое дно человек начинает – навсегда – чувствовать в своей собственной жизни…

Жизнь драгоценна, ее мы любим, но приходится умирать. Родные места драгоценные, и надо уходить. Люди уходят сами, уходят строить будущее.

Насколько тихо, спокойно и грустно уходит прожитый день, настолько звонко, светло и горласто приходит новый.

Мы хлопочем, чтобы изменить жизнь, чтобы потомки были счастливы, а потомки скажут по обыкновению: прежде лучше было, теперешняя жизнь хуже прежней.