Анатолий Кондрашов - Мысли и изречения великих о самом главном. Том 3. Бог. Жизнь и смерть

Ничто не способно убить инстинктивную потребность человеческого сердца в божественном.

В идолах Бога нет. Твой Бог – это твои чувства. Твой храм – душа.

Я пытался отыскать Его на христианском кресте – там Его не было; я отправился в индийский храм и к старинным пагодам – и не обнаружил даже следов Его. Я искал в горах и долинах, но ни на высотах, ни в глубинах не смог найти Его. Я пошел в Каабу и Мекку, но и там Его не было. Я расспрашивал ученых и философов – Он был вне их понимания. Затем я заглянул в свое сердце и увидел, что именно там Он обитает. И Его не найти больше нигде.

Художнику помимо его искусства не нужна никакая религия. Другими словами, искусство и есть религия для человека, которому в голову приходят прекрасные идеи и который выражает их другим людям наилучшим образом, как только может. Религия – это эмоциональное возбуждение, посредством которого верующий возвышается до состояния духовного величия и на какое-то время оказывается в атмосфере покоя, мира и любви. Все нормальные люди тоскуют по таким периодам.

Бог в нас самих.

Религия не сводится к Богу, церкви, святому делу и т. п. Все они только аксессуары. Источник религиозной озабоченности в самом человеке или, скорее, в его неприятии самого себя. Преданность религиозной идее есть обратная сторона самоотрицания. Один лишь человек является религиозным животным, потому что, как указывал Монтень, «это болезнь, которой страдает только человек и ни одно другое существо, – ненавидеть и презирать самого себя».

Это в природе человека – подвергать сомнению одного бога за другим, одну видимость за другой или, скорее, один призрак за другим, всегда стремясь к истине воображения, которая вовсе не то же самое, что истина видимости.

Когда мы пытаемся добросовестно поверить в материализм, в реальность исключительно физическую, мы как бы предлагаем себе самим отступить в сторону; мы отрекаемся от той самой реальности, в которой существуем сами и в которой содержится все, что нам дорого, – реальности эмоций, совести, памяти, стремлений и восприятий.

Независимо от того, верую я или нет, христианин я или нет, я исполню свою роль в коллективном возведении собора.

Желание помолиться есть само по себе уже молитва. Бог не вправе требовать от нас большего.

Я – старый… пилигрим, странствующий по миру, чтобы учить единственной верной религии, которой является истина.

Когда у меня возникает ужасная потребность в – употреблю это слово – религии, я ухожу из дома и пишу звезды.

Все, что истинно во мне, – это Бог; все, что истинно в Боге, – это я. Таким образом, края пропасти между Богом и мною соединены мостом. Таким образом, зная Бога, мы обнаруживаем, что Царство Небесное – в нас самих.

Верить в Бога – значит понимать, что не все сводится к фактам этого мира. Верить в Бога – значит понимать, что у этой жизни есть какой-то смысл.

Меня вполне устраивает оставаться одним из многих христиан, которых не очень-то заботит доктрина Святой Троицы или историческая достоверность евангелий. И как ученый, и как религиозный человек я привык сомневаться. Наука интересна именно тем, что она полна нерешенных загадок, религия интересна по той же причине. Величайшая из нерешенных загадок – это таинство нашего существования как разумных существ в крошечном уголке огромной Вселенной.

Религия в душе, а не в коленях.

Вы утверждаете, что вы кальвинист. Я не кальвинист. Насколько мне известно, у меня своя собственная религия.

Пантеизм – это эротически возбужденный атеизм. Деизм – это разбавленный теизм.

Истинная религия есть поэзия души; у нее имеется обаяние, полезное для наших манер; она приносит нам как счастье, так и добродетель.

Честный бог – самое благородное творение человека.

Если тот, кто по самой своей сущности не может ни в чем нуждаться, предпочитает нуждаться в нас, то это потому, что нам необходимо, чтобы в нас нуждались.

Душа способна расколоть небо надвое и увидеть в трещине сияющий Божий лик.

Если человек не создан для Бога, почему он счастлив только в Боге? Если человек сотворен для Бога, почему он настолько противоположен Богу?

Я не верю в символ веры, провозглашаемый еврейской церковью, римской церковью, греческой церковью, турецкой церковью, протестантской церковью, – ни одной из церквей, мне известных. Мой собственный ум – моя собственная церковь.

Если кто-то надеется скрыть от бога хоть один из своих поступков, он заблуждается.

Быть может, склонность к религии есть та особенность человека, которая позволяет ему выносить отсутствие Бога.

Одни из нас поклоняются Богу в церквях, другие в синагогах, а некоторые на площадках для игры в гольф.

Даже человек нерелигиозный способен выносить эстетические суждения в вопросах религии, и наше время несомненно привило неверующим утонченный вкус к религиозной литературе.

Для очень многих людей какая-нибудь религия является необходимостью.

Все великие изобретатели, мыслители, поэты и художники были людьми глубоких религиозных чувств, но их религия никогда не была формализованной, ограниченной правилами, закостеневшей. Они не поклонялись своим божествам в установленное время и в установленном месте. Их религия была естественным и стихийным расцветом интеллекта и эмоций – они трудились с любовью не один день в неделю, а всю неделю подряд, и для них рощи всегда и везде были первыми Божьими храмами.