Мария Строганова - Берегись греха, человек. По творениям святителя Тихона Задонского

Лесть, ложь, лукавство – пороки сродные и также дьяволу собственны, ибо дьявол есть «отец лжи» и лукавства (см. Ин. 8: 44). Этому обучает и служителей своих, людей, которые волю его злую и нравы в себе изображают. Эти пороки теми людьми обладают, которые одно языком говорят и другое на сердце имеют. Таких людей называют обыкновенно двоедушными, потому что как бы две души имеют, то есть внутреннюю и внешнюю: внешнею душою с людьми обходятся и людей обманывают, а внутреннею себя берегут. Этого рода люди обходятся с ближними ласково, гладко, тихо, но лестно и коварно, чтобы в сердца их, по подобию вора, вкрасться могли. Они знают, как смиренными себя показывать, но внутри все иное; они по временам плачут, воздыхают, но на сердце иное. А божиться и клясться – первые, хотя клятва их только на языке; и тем более людей обманывают. Они в том подражают отцу своему, отцу лжи, дьяволу, который иногда преобразуется в ангела светлого, чтобы так мог удобнее человека обмануть и погубить. Этих людей слова – как мед, а дело само – как яд. Желающие кого-нибудь отравить яд намазывают медом, чтобы злодейство не познано было. Так эти души, чтобы удобнее уловить простосердечного, яд злобы своей словами мягкими и ласковыми, как медом, прикрывают. [1, т. 3, с. 405.]

Не вино причиной пьянства бывает, ибо если бы вино того причиной было, то все бы его употребляющие пьяницами были. Но противное сама жизнь показывает: многие употребляют вино, но трезвы. Причиной пьянства бывает: 1) Злое и невоздержанное сердце, как и прочих грехов. «Не вино производит пьянство, – говорит святой Златоуст, – а невоздержание» (Беседа 1-я к народу антиохийскому). 2) Праздность, как выше сказано. 3) Частые пиршества, компании, усиленные потчевания. 4) Со злыми и невоздержанными обращение. От частых же повторений делается страсть и злой обычай. [1, т. 3, с. 417.]

Сребролюбие, как и всякая страсть, в сердце у человека имеет свое место и сердцем обладает. Следовательно: 1) сребролюбец не только тот, который самым делом всячески богатство собирает и хранит у себя, не уделяя требующим, но и тот, кто хотя и не собирает и не имеет, но ненасытно желает его. 2) Не только тот лихоимец и хищник, кто самым делом чужое похищает; но и тот, кто чужого желает неправедно; это есть грех против десятой заповеди: не пожелай (Исх. 20: 17). Ибо в том, что касается его воли, он лихоимствует и похищает чуждое; а то, что самим делом не исполняет этого, зависит не от него, но от внешнего препятствия, которое его к похищению чужого добра не допускает. 3) Не всякий богатый сребролюбец, но тот, кто любит серебро, кто сердцем к серебру приложился, кто к богатству прилагает сердце (см. Пс. 61: 11). 4) Нищий, который хотя бы и ничего у себя не имел, но имеет к богатству любовь, есть истинный сребролюбец. И потому не тот, кто много имеет, но кто много желает, и не тот, кто богат, но кто к богатству сердцем прилепляется, порочится. Много было, как и ныне есть, богатых и славных, но они Богу угодили, и потому сребролюбцами не были. Сребролюбец угодить Богу не может, ибо не Богу, а своей страсти угождает. [1, т. 3, с. 421.]

Сребролюбие не только само по себе тяжкий грех, но и корень всех зол, по слову апостола: корень всех зол есть сребролюбие (1 Тим. 6: 10). От этого происходит всякая неправда, многоразличное хищение и воровство. И в каком звании и чине язва эта ни будет, многоразличное зло наносит. [1, т. 3, с. 425.]

Славолюбие и честолюбие происходит от гордости, которой свойственно любить почтение, похвалу, поклонение и прославление. Корень же и начало его есть тот лестный и ядовитый совет древнего змия, который прародителям нашим так говорил: будете, как боги (Быт. 3: 5). Тот же коварный враг и ныне страстной нашей плоти, как Еве, в уши шепчет, дабы искала владычества, господства, почитания и славы суетной. [1, т. 3, с. 455.]

Славолюбие есть знамение сердца, неверием недугующего, как Христос этому явно учит: Как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу? (Ин. 5: 44). [1, т. 3, с. 455.]

Ничто так не вредит человеку, особенно юному, как злая компания. Ибо, как обхождение с добрыми – это такая школа, в которой без книг обучается человек философии христианской, то есть честной жизни, так обращение со злыми бывает причиной крайнего развращения. Хотя бы и природы доброй был кто и хорошо воспитан, но если с развращенными находиться будет, трудно и почти невозможно тому не развратиться. Ибо злоба так, как смола, прилипчива и незаметно в добрые нравы входит и заражает их. Сказывают, что здоровые глаза, когда смотрят на больные, сами вред принимают, а им никакой не приносят пользы. Так и добрый, живя со злыми, сам портится, а их не исправляет. [1, т. 3, с. 462.]

Горе юным детям, которые имеют развращенных родителей! Куда им от таких родителей удалиться, когда вынуждены с ними в одних покоях жить, за одной трапезой сидеть, слова, дела и все поступки их наблюдать? Ибо юность, так как сама по себе ко всякому злу склонна, требует прилежного наблюдения, доброго воспитания и наставления, а вместо того встречает ее великое зло – ядовитый соблазн родительских нравов. Ибо нравы родительские для юных детей как правила, взирая на которые они следуют им; и что в них примечают, к тому и сами привыкают. Отсюда бывает, что дети злых родителей злее их бывают, а внучата и еще более злыми, и так растет зло, пока судом Божиим не пресечется. Ибо соблазн не иначе, как пожар усилившийся, далее и далее простирается и поедает одушевленные храмины. Горе юным детям от этого соблазна. [1, т. 3, с. 463.]

Соблазны мира также ко греху приводят. Видим это растущее зло. Один что-либо делает, другой это видит или слышит и безрассудно этому подражает. Соблазн подобен моровой язве, которая в одном человеке начинается и многих близ живущих заражает. Горе миру от соблазнов, ибо надобно прийти соблазнам; но горе тому человеку, чрез которого соблазн приходит (Мф. 18: 7). [1, т. 5, с. 509.]

Человек в беззаконии зачинается и в грехах рождается, как псалмопевец говорит: в беззакониях я зачат и во грехах родила меня мать моя (см. Пс. 50: 7). Греховные страсти, с которыми человек рождается, склоняют и влекут его ко греху. Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти? (Рим. 7: 24) Растление и окаянство вошли в человека от падения Адамова и склоняют человека ко всякому греху. Дети рождаются подобными отцу: рожденное от плоти есть плоть (Ин. 3: 6). Но христианам силой святого крещения и обетов, данных тогда, надо против склонностей и страстей стоять и подвизаться и не позволять им превращаться в дела. [1, т. 5, с. 508.]