10000 афоризмов великих мудрецов

Любовь — это неведомая страна, и мы все плывем туда каждый на своем корабле, и каждый из нас на своем корабле капитан и ведет корабль своим собственным путем.

Многие любуются природой, но немногие ее принимают к сердцу, и даже тем, кто к сердцу принимает, не часто удается так сойтись с природой, чтобы почувствовать в ней свою собственную душу.

Можно убить свой дух в запойном труде. Кажется, еще никто не описал этот способ самоубийства, но каждый ученый, не сделавший открытия, есть самоубийца.

Моя поэзия есть акт дружбы с человеком, и отсюда мое поведение: пишу — значит, люблю.

Мудрец под конец жизни понимает, что смерть страшна только со стороны, для близких людей, но для себя смерти нет, и сам человек в себе как родится бессмертным, так и уходит от нас.

Мудрый — это кто яснее других чувствует обязанность свою в отношении настоящего времени, кто наиболее современный человек.

Мысли тоже рождаются, как живые дети, и их тоже долго вынашивают, прежде чем выпустить в свет.

Мы часто видим, что мужчина кое-какой, а женщина превосходная. Это значит, мы не знаем скрытого достоинства этого мужчины, оцененного женщиной: это любовь избирательная, и, вероятно, это-то и есть настоящая любовь.

Настоящая мудрость приходит к человеку, когда, завидев прекрасное, он не бросается к нему, а собирает друзей и показывает. Тогда прекрасное само приходит к нему, как к хозяину своему и другу, и свободно садится со всеми за стол.

Начало любви — во внимании, потом в избрании, потом в достижении, потому что любовь без дела мертва.

Неверие в человеке — есть несчастье, есть болезнь роковая.

Не всякая сила стоит за правду, но всегда правда о себе докладывает силой.

Не ищи от людей помощи в том, что сам себе можешь сделать, и не жалуйся на другого, если в себе самом сомневаешься: не сам ли я виноват, не я ли сам что-нибудь упустил?

Нужно, чтобы каждый человек нашел для себя лично возможность жить жизнью высшей среди скромной и неизбежной действительности каждого дня.

Охранять природу — значит охранять родину.

Плохие люди — это кто хуже нас, хорошие — это как мы сами, а кто лучше нас — мы не видим, и это очень трудно увидеть: для этого надо преклониться перед высшим, но поди-ка, преклонись!

Потому мы радуемся, попадая в природу, что тут мы приходим в себя.

Поэзия — это душа подвига, обращающего красоту в добро.

Правда любит селиться в деле: не всякое дело есть правда, но правда живет всегда в деле.

Правда требует стойкости: за правду надо стоять или висеть на кресте, к истине человек движется. Правды надо держаться — истину надо искать.

Правда — это значит победа совести в человеке.

Природа явилась нам, как родина, и родина-мать обратилась в отечество.

Приспособляясь, люди хотят сохранить себя ив тоже время теряют себя.

Радость и счастье — это дети любви, но сама любовь, как сила, — это терпение и жалость.

Разговор выявляет свое первенство, а внимание рождает друзей. Вот почему разговор серебро, а молчание золото.

Рано или поздно все тайны будут непременно раскрыты. Нет ничего тайного, что не стало бы явным.

Самое трудное в деле искусства слова — это сделаться судьей самого себя.

Сила природы — множество. Сила человека — единство природы: личность. Вот это и есть те два камня, на которых стоит философия природы и человека.

Скорее всего, есть два рода людей: для гениальных бессмертие — в мгновении, а для обыкновенных — в долготе жизни.

Так вот и надо мечтать как можно больше, как можно сильнее мечтать, чтобы будущее обратить в настоящее.

Творчество — это страсть, умирающая в форме.

Тот человек, кого ты любишь во мне, конечно, лучше меня: я не такой. Но ты люби, и я постараюсь быть лучше себя.

Трудовой процесс, если он свободен, кончается творчеством.

Человек должен быть непременно твердым, а то злые люди любят мягких и добрых и делают их своими костылями. Так и надо помнить: настоящее зло хромое и ходит всегда на костылях добродетели.

Чувство бессмертия — прирожденное чувство, иначе как бы мы жили беспечно до невозможности и безумно жестоко, или бы отдавали иногда совсем даром другому свою короткую жизнь.

Чувство родины в моем опыте есть основа творчества.

Шутить с мечтой опасно; разбитая мечта может составить несчастие жизни; гоняясь за мечтою, можно прозевать жизнь или в порыве безумного воодушевления принести ее в жертву.

Религиозный философ.

В любви есть деспотизм и рабство. И наиболее деспотична любовь женская, требующая себе всего!

В сексуальной жизни есть что-то унизительное для человека. Только наша эпоха допустила разоблачение жизни пола. И человек оказался разложенным на части. Таков Фрейд и психоанализ, таков современный роман. В этом — бесстыдство современной эпохи, но также и большое обогащение знаний о человеке.

Все революции кончались реакциями. Это — неотвратимо. Это — закон. И чем неистовее и яростнее бывали революции, тем сильнее были реакции. В чередованиях революций и реакций есть какой-то магический круг.

Женщина необыкновенно склонна к рабству и вместе с тем склонна порабощать.

Конфликт жалости и свободы. Жалость может привести к отказу от свободы, свобода может привести к безжалостности.

Любви присущ глубокий внутренний трагизм, и не случайно любовь связана со смертью. Мне всегда казалось странным, когда люди говорят о радостях любви. Более естественно было бы, при более глубоком взгляде на жизнь, говорить о трагизме любви и печали любви.

Народу кажется, что он свободен в революциях. Это — страшный самообман. В революции не бывает и не может быть свободы, революция всегда враждебна духу свободы. Революция случается, как случается болезнь, несчастье, стихийное бедствие, пожар или наводнение.

Нет наиболее горькой и унизительной зависимости, чем зависимость от воли человеческой, от произвола равных себе.

Не только творческая мысль, но и творческая страсть, страстная воля и страстное чувство должны расковать затверделое сознание и расплавить представший этому сознанию объективный мир.

Ничего нельзя любить, кроме вечности, и нельзя любить никакой любовью, кроме вечной любви. Если нет вечности, то ничего нет. Мгновение полноценно, лишь если оно приобщено к вечности.

Ничто так не искажает человеческую природу, как маниакальные идеи. Если человеком овладевает идея, что все мировое зло в евреях, масонах, большевиках, еретиках, буржуазии и т. д., то самый добрый человек превращается в дикого зверя.

Почти чудовищно, как люди могли дойти до такого состояния сознания, что в мнении и воле большинства увидели источник и критерий правды и истины!