Журнал «Техника-Молодёжи» - ОДНАЖДЫ…

Введение такой реформы, по мнению Парижской академии наук, которая рассматривала этот вопрос по представлению самого Фламмариона, значительно упростило бы традиционный календарь, ибо одни и те же месяцы разных лет отныне походили бы друг на друга как близнецы. Скажем, второй понедельник октября до «конца света» всегда приходился бы на 9-е число… Самое же любопытное состоит в том, что задолго до Армелино итальянский ученый Мастрозинни уже выступал с этим предложением, но тогда оно осталось незамеченным.

НЕ ПРОВОДНИК, А ТОРМОЗ!

Однажды на приеме у известного немецкого профессора медицины Л. Шлейха (1859–1922) один высокопоставленный чиновник вздумал пошутить.

— А скажите-ка, профессор, — спросил он, — не напоминает ли вам ваша профессия роль железнодорожного проводника, заботливо сопровождающего пассажиров в их путешествии на тот свет?

— Нет, что вы, — тотчас же ответил Шлейх. — Свою скромную роль в той поездке, о которой вы говорите, я скорее склонен сравнивать с тормозом…

САМОЕ ДЕЙСТВЕННОЕ СРЕДСТВО

Как-то раз на экзаменах известный немецкий медик Р. Вирхов (1821–1902) задал студенту такой вопрос:

— Перечислите, какие потогонные средства вы назначили бы больному?

Студент начал припоминать эти самые средства одно за другим, но экзаменатор не был удовлетворен ответом.

— А если бы все это не помогло, что бы вы предприняли?

— Тогда мне осталось бы только одно, — выпалил экзаменуемый. — Прислать пациента к вам на экзамен!

РЕАКЦИЯ И «РЕАКЦИЯ»

На одном из авиационных конгрессов к выдающемуся аэродинамику Теодору Карману (1881–1963), родом из Венгрии обратилась начинающая журналистка.

— Читатели нашей газеты, — сказала она, — хотели бы знать, что, по вашему мнению, знаменовало прогресс в авиации за последнее десятилетие?

— Применение сил реакции для движения самолетов, — ответил ученый.

Интервьюерша заметно смутилась.

— Профессор, — наконец промямлила она, — изложите, пожалуйста, вашу мысль как-нибудь иначе. Наша газета не может писать, что прогресс обусловлен силами реакции…

ШТОПОР И ЛЮБОВЬ

Опять же на конгрессе известная американская летчица Эми Джонсон спросила Т. Кармана:

— Не можете ли вы в двух словах объяснить мне, что заставляет самолет входить в штопор и каков механизм этого явления?

— Если в двух словах, — рассмеялся Карман, — то со штопором дело обстоит примерно так же, как с любовью: попадаешь в это положение незаметно, а выходишь с огромным трудом…

ВОЛЬТЕР И ПОЛ-ВОЛЬТЕРА

Знаменитый итальянский физик Александр Вольта (1745–1827) был не чужд острословия. Когда Вольтер поздравил его с успешным изобретением «вольтова столба», он вдруг рассмеялся и сказал:

— Недаром мое имя Вольта. Это значит: пол-Вольтера!

«ЭТО — ОТЦЫ, А ЭТО — ДЯДИ…»

Однажды, когда известный французский натуралист Ж. Бюффон (1707–1788) прогуливался, его остановила некая юная особа и наивно попросила:

— Разъясните, пожалуйста, в чем, собственно, разница между быком и волом?

— Гм… Как бы вам поделикатнее сказать… — погрузился в раздумье ученый. — Впрочем, видите вон тех телят, мадемуазель? Так вот: быки — их отцы, а волы — дяди…

НО ВКУС БУДЕТ НЕ ТОТ!

Как-то раз, садясь за стол, знаменитый астроном И. Кеплер (1571–1630) вдруг спросил свою жену:

— Как ты думаешь, дорогая, если бы в мировом пространстве летало множество капелек масла и уксуса, крупинок соли и перца, кусочков зелени и всего прочего, то при их случайном столкновении мог бы получиться такой салат, какой стоит сейчас на столе?

— Никогда! — отрезала она.

— Но почему же? — возразил Кеплер. — По моим расчетам, согласно законам…

— Я говорю не о том, что он не может образоваться, — перебила его жена, — а о том, что он не был бы таким вкусным!

ЛЕТАТЬ НЕ НАНИМАЛСЯ

Известный английский ученый Джордж Кейли (1773–1857) заинтересовался проблемами полета еще в 23-летнем возрасте. В 1809 году он соорудил планер с площадью крыльев 27 м 3и, не рискуя сам, усадил в него своего кучера. Аппарат успешно выдержал испытания — без приключений перелетел через неширокую долину. Но когда счастливый Кейли подбежал к «воздухобежцу», он вместо изъявлений восторга выслушал от потрясенного кучера гневную отповедь.

— Сэр! Я протестую! — категорично заявил он своему хозяину. — Вы нанимали меня, чтобы я правил вашими лошадьми, а не для того, чтобы заставлять меня летать!

«АХ, БЕДНЯЖКА!»

Французский астроном Шарль Мессье (1730–1817) известен тем, что в 1774 голу в сотрудничестве с Мешеном составил список 103 туманностей и галактик. Астрономы до сих пор пользуются обозначениями по этому каталогу. Но главным занятием Мессье, страстью всей его жизни была «охота» за кометами. В своем фанатичном увлечении он забывал буквально обо всем, тяжело переживал неудачи. Так, болезнь и смерть жены помешали ему обогнать Монтана де Лиможа и первому обнаружить очередную комету. Когда один из друзей выразил Мессье соболезнование по поводу семейной утраты, тот, беспрерывно сожалея об упущенной возможности, ответил: «Увы, на моем счету их было двенадцать, но вот Монтан отнял у меня тринадцатую». Затем, спохватившись, он вспомнил о смерти жены и добавил: «Ах, бедняжка, бедняжка!» Но его собеседник был убежден, что он имел в виду все ту же комету.

«ЗАЧЕМ ЖЕ ОН ПОШЕЛ В БИБЛИОТЕКУ?»

Центром математической жизни в Геттингене в 1920-х годах были заседания Математического клуба, где председательствовал Давид Гильберт (1862–1943). Будучи выдающимся математиком, он тем не менее с трудом усваивал чужие идеи. И это отчасти объясняет неоправданную резкость его критических замечаний, приводившую к тому, что многие известные математики просто боялись выступать в клубе.

Как-то раз Гильберт прервал докладчика словами: «Мой дорогой коллега, я очень боюсь, что вы не знаете, что такое дифференциальное уравнение». Ошеломленный и взволнованный докладчик сразу же повернулся и покинул собрание, выйдя в соседнюю комнату, где располагалась библиотека математических книг и журналов. Присутствующие набросились на Гильберта: «Право же, вы не должны были так говорить». «Но он действительно не знает, что такое дифференциальное уравнение, — упорствовал Гильберт. — Вы же сами видели: он пошел в библиотеку прочитать, что это такое».

НЕ ПОСРЕДИНЕ, А СЛЕВА!

Когда в 1957 году в опытах американской исследовательницы Ву с ядрами радиоактивного кобальта было продемонстрировано несохранение четности в слабых взаимодействиях, в среде ученых возникло страшное возбуждение. Они ожидали фундаментального переворота в физике, в то время как люди, далекие от науки, никак не могли взять в толк, из-за чего возник переполох.