Елена Грицак - Кусково и Останкино

Корона, держава и скипетр в лапах львов со щитами указывают на влиятельных германских предков. Кресты можно рассматривать в качестве свидетельства о факте принятия христианства язычниками-пруссами. Идолопоклонство предков, чтивших священное дерево, олицетворяет силуэт молодого дуба, который логично завершает «прусское» начало. Щитом дополнены дворянский шлем и русская аристократическая корона с пятью зубцами, украшавшая почти все дворянские гербы. Вторая корона намеренно размещена непосредственно над щитом и указывает на «недавно» приобретенный графский титул.

Фельдмаршал Б. П. Шереметев

Основоположником графской ветви рода являлся первый русский фельдмаршал Борис Петрович Шереметев (1652–1719). Сын боярина Петра Васильевича Большого и первой его супруги Анны Волынской уже в отрочестве удостоился чести служить комнатным стольником царя Алексея Михайловича. Проведенное подле государя двадцатилетие отмечено геройством в двух русско-турецких кампаниях и долгожданной боярской грамотой, пожалованной во время торжественной коронации малолетних царей Ивана и Петра. В 1686 году боярин и вятский наместник Борис Шереметев состоял в посольстве, направленном в Польшу для заключения вечного мира.

Для официального заключения договора требовалось заручиться вначале поддержкой короля польского и затем передать верительную грамоту императору Леопольду I Габсбургу, но не лично, а через министра. Борис Петрович добился аудиенции самого монарха и без затруднений подписал документ. На родине удачливый дипломат получил награду деньгами и званием начальника войск в Белгородской черте. Шереметеву предстояла охрана южных рубежей, где до самого Азовского похода приходилось разъединять турецкие войска, не допуская нападения на приднепровские земли. В 1695 году несколько вражеских крепостей не смогли устоять перед соединенными отрядами русского боярина и украинского гетмана Мазепы.

Историческая миссия на Мальту началась с морского боя между флотом рыцарей и турецкой армадой, встретившихся у берегов Сицилии в мае 1698 года. Несмотря на огромное желание, Шереметеву не довелось поучаствовать в сражении. Мальтийцы приняли русскую делегацию с почетом; послы дружно вступили в орден, получив дипломы и командорские кресты. По возвращении в Россию боярин поклонился мощам Николая Чудотворца и вновь отправился в далекие края: из Неаполя вторично в Рим, оттуда во Флоренцию, Венецию и Вену. Впоследствии путевые заметки Шереметева оформились в книгу воспоминаний, опубликованную уже после смерти автора его внуком.

Северная война началась для русских неудачными осадами, отступлениями, проигранными боями. Возможно, без поддержки императора Шереметев не смог быть состояться как полководец, хотя его стратегический талант обнаружился уже в первых битвах. Даже после того, как русская конница бежала с поля боя в битве под Нарвой, командующий вместо наказания получил «ободрительное» письмо и приказ «двигаться в пределы шведские». Затем последовали неудачная осада Мариенбурга и славная победа в открытом бою при Эрестфере, за что Шереметев удостоился чина фельдмаршала. В том же 1702 году в сражении при Гумельсгофе он разбил армию Шлиппенбаха, разорил Лифляндию, завоевал Ингрию, взял 8 городов, в том числе долгожданный выход на невские берега – крепость Шлиссельбург.

Шереметев был одним из немногих родовитых бояр, искренне преданных царю и активно включившихся в борьбу за новую Россию. Его придворная служба никогда не ограничивалась хозяйственными делами. В годы регентства Софьи существовала постоянная угроза отравления юного, набиравшего силу правителя. Оттого должность стольника считалась едва ли не самой ответственной при дворе. Еще в бытность свою боярином Борис Петрович удостаивался эпитета «благородный», причем имелась в виду не только его социальный статус, но и незапятнанная репутация. Пушкин упоминал Шереметева среди «птенцов гнезда Петрова», связав быстрое развитие Российского государства с императором и наиболее преданными ему людьми.

Начиная с 1703 года фельдмаршал не проиграл ни одной битвы, отвоевав все побережье Невы и захватив города Яты, Копорье, Нарву, Дерпт, Митаву. Спустя три года прибалтийские войска отправились на юг, в Астрахань, где успешно подавили бунт, и порадовались за своего командующего, которому было пожаловано графское достоинство. В дополнение к дворянскому званию бывший царский стольник получил от Петра I 2400 дворов, а также повышение для сына, произведенного из царских слуг в полковники.

По возвращении из Астрахани Шереметев-старший тотчас отбыл в Курляндию с надеждой на новые победы, но потерпел поражение при Гемауертгофе и Головчине. В 1711 году Шереметев двинул армию против турок. После похода ему пришлось вновь вспомнить дипломатию, продемонстрировав немалые способности при заключении мирного договора. Даже после начала войны в Померании он еще оставался главнокомандующим в Малороссии, потому как имелись сомнения в «верности держания турками мирных условий». К тому времени Шереметев успел овдоветь и жениться вторично, неудачно взяв в супруги Анну Салтыкову – вдову московского боярина, нелюбимого дяди государя Льва Кирилловича Нарышкина. От этого брака родился сын Пётр, ставший продолжателем графской линии. Вернувшись из Константинополя, фельдмаршал возглавил походы на Данциг, воевал против шведов в Померании и Макленбурге. Тогда же для предполагавшейся высадки из Дании в Швецию прибыл по зову Петра I в Копенгаген. Перезимовав с войском в Польше, в 1715 году он вернулся в Москву, таким образом завершив свою военную карьеру.

Долгожданный, но нечаянный отпуск начался с покупки загородного имения Кусково – родовой вотчины, выторгованной у младшего брата Владимира. В документах село называлось «старинной вотчиной», хотя было продано за 200 рублей «без людей». Получая огромное жалованье и щедрые подарки от императора, новый хозяин не нуждался в крестьянах. Псарни и небольшой старый дом обслуживали дворовые, которые жили в усадьбе постоянно. Хозяин наведывался в Кусково лишь изредка, но делал все исправно: собирал оброки, неуклонно увеличивал земельные наделы и число крепостных душ.

Посвятив себя служению царю и Отечеству, в старости граф утратил расположение Петра I. Не сразу возникшая неприязнь, вероятно, исходила из недружелюбного отношения к Меншикову или тяжелого характера, коим отличались все боевые генералы, особенно оказавшиеся не у дел. Стареющий полководец не желал исполнять чужие приказы, порой не подчинялся царю, напрасно ожидая ответа на свои просьбы. Несмотря на щедрые подарки, Шереметев без робости просил новых пожалований. Он приобретал целые села с крепостными, не отказывался от разрозненных участков, ведя бесконечные тяжбы за каждый клочок земли. К концу жизни он являлся обладателем 18 вотчин и более 18 тысяч крепостных мужского пола.