Джулия Ловелл - Необычайно восхитительно: архитектура и власть в Китае

Китайцы, как никакая другая цивилизация, придавали значение застроенному пространству. Более двух тысячелетий имперская архитектура подчинялась тщательно разработанному своду правил под названием фэн-шуй, который определял места и проекты застройки для создания наиболее благоприятной политической среды. Китайский император провозглашал себя наместником Бога, его власть проистекала из его умения устанавливать связи между миром природы и миром человека. Его дворцы и храмы были важной частью этой миссии: они должны были демонстрировать умение правителя уравновешивать силы природы и человека. Исчерпывающая шестисложная формула шести целительных звуков обобщила космические требования имперских архитекторов: «Божественное влияние должно быть благотворным, географические особенности благоприятными, а действия человека должны находиться в гармонии с социальной, культурной и политической ситуацией». Расположение, планировка и декоративное убранство дворца были подчинены не только функциональной логике – они должны были символизировать мощное сочетание мирской и божественной власти императора [5] Lip E. Fengshui: Environments of power: А Study of Chinese Architecture. London: Academy Editions, 1995. .

Имперский Пекин прямо олицетворял подобное представление о власти. Решение о постройке столицы Китая в этом месте было принято в начале XV века одним из самых беспощадных правителей Китая императором Чжу Ди династии Мин, узурпатором, убившим своего племянника – будущего наследника – и уничтожившим не только своих критиков, но также их друзей и родственников до десятого колена. Пекин императора Чжу Ди был, по мнению одного из новейших историков, «творением наиболее авторитарного за всю историю Китая имперского двора» [6] Jianfei Z. Chinese Spatial Strategies: Imperial Beijing, 1420–1911. London: Routledge, 2004. P. 223. .

Месторасположение города имело отчетливое геополитическое значение. Он находился на перепутье двух миров, которые китайские императоры долгое время пытались взять под контроль, – сельскохозяйственного Китая на юге и кочевых степей на севере. План Пекина, находящегося внутри высоких крепостных стен (потом городу предстояло разрастись), был своего рода метафорой централизованного имперского порядка. Столица императора Чжу Ди была разделена на две части центральной осью, проходящей с севера на юг почти семь с половиной километров. В середине этой линии располагался императорский дворец, Запретный город. Дворец располагался за тройными прямоугольными стенами, ориентированными по сторонам света и заставляющими посетителей сделать единственный вывод: китайский император, наместник Бога, восседающий на троне в своей столице, представляет собой, как физически, так и духовно, центр мироустройства [7] Прочие дискуссии и мнения см.: Ibid. .

Практически все политические режимы в Китае, начиная с Пекина династии Мин, разделяли это космологическое представление о власти. Когда в 1644 году не имевшая китайских корней династия Цин свергла династию Мин, ее новый правитель первым делом вошел в Запретный город – он хотел занять принадлежащий ему по праву императорский дворец в центре вселенной. В XVIII веке императоры династии Цин возвели на северо-западе своей столицы летний увеселительный дворец, подобие Версаля, продемонстрировав неудержимый аппетит по отношению ко всем культурным и техническим новинкам (конфуцианского, буддистского и европейского происхождения), которые могли усилить их значимость.

Даже Мао Цзэдун – новый великий разрушитель Китая – сразу начал отождествлять себя с материальным символизмом Запретного города. Его предшественник Чан Кайши перенес столицу на юго-восток страны, но вскоре после изгнания его националистического правительства с Большой земли в конце 1949 года Мао решил вернуть столицу обратно в Пекин. Об основании новой народной республики Мао объявил 1 октября 1949 года на площадпи Тяньаньмэнь, у Врат Небесного Спокойствия на юге Запретного города. В эпоху династий Мин и Цин они соединяли внутреннее императорское святилище с внешним миром, и именно там зачитывались распоряжения императора и начинались военные кампании.

Однако Мао старался привести Пекин в соответствие со своим революционным идеалом – сохраняя полезные для него частицы архитектурного прошлого и уничтожая негодные. Присущий Запретному городу принцип политического затворничества сразу же привлек Мао – вместе со своим Политбюро он поселился за красными стенами Чжуннаньхая, императорского парка, который в течение тридцати лет республиканского периода был открыт для публики. Якобы он сказал: «Там жили императоры, а чем хуже я?» [8] Becker J. The City of Heavenly Tranquillity: Beijing in the History of China. London: Allen Lane, 2008. P. 165. Однако кое-что пришлось изменить. Старый город был снесен в кратчайшие сроки, поскольку препятствовал дорожному движению. Находясь под влиянием советских планировщиков, Мао собирался превратить центр Пекина в промышленный локомотив. «С этого момента, – поклялся он, выглядывая из Запретного города в 1949 году, – здесь до самого горизонта будет простираться лес дымовых труб» [9] Mars N. The Chinese Dream: A Society Under Construction. Rotterdam: 010 Publishers, 2008. P. 301. .

Центральной частью радикальных перемен Мао явилось преобразование Чжуннаньхая в грандиозный театр коммунистического государства. Тяньаньмэнь, которую Мао разглядывал со смотровой площадки 1 октября 1949 года, совсем не была похожа на сегодяшнюю пустошь. Это был густо засаженный Т-образный парк, усеянный декоративными воротами, стеллами, храмами, мостиками и зданиями ведомств, у которых не было даже официальных названий. Мао хотел, чтобы площадь была «достаточно большой для миллиарда человек», чтобы она стала общественной территорией, на которой пролетариат мог бы реализовывать свою «демократическую диктатуру» [10] Hung W. Remaking Beijing: Tiananmen Square and the Creation of a Political Space. Chicago: University of Chicago Press, 2005. P. 23. . За десять лет Тяньаньмэнь раскинулась на 440 000 квадратных метров и стала самой большой площадью в мире. Ничем не примечательные деревянные подъезды по периметру старого парка сменились непрерывным кольцом правительственных зданий в сталинском стиле (Дом народных собраний, новый Национальный музей Китая). В центре площади виднеется тридцатисемиметровый Памятник народным героям, гигантский обелиск, целенаправленно разрывающий старую имперскую ось «благородным духом и непревзойденными усилиями народных героев» [11] Ibid. P. 28. . Дорожную сеть площади пришлось разрушить, чтобы она могла отвечать новым государственным нуждам: с 1949-го по 1959 год ширина дорог перед Вратами Небесного Спокойствия была увеличена в пять раз, чтобы уместить танки, которые были обязательным атрибутом крупных военных парадов, и огромные толпы (десятки тысяч) участников прочих национальных праздников. Реконструкция Тяньаньмэнь была завершена в период, возможно, страшнейшего спровоцированного государством голода в истории и стала одной из самых дорогих «десяти величайших построек» Пекина 1950-х годов. Тем самым она ярко заявила о расставленных правительством приоритетах самолюбования над общественным благом и предопределила современную страсть Китая к крупномасштабным проектам.