Владимир Сарабьянов - История архитектурных и художественных памятников Ферапонтова монастыря

Результатом их деятельности стало основание в 1397 г. Успенского Кирилло-Белозерского монастыря, а в следующем, 1398 г., – Богородице-Рождественского Ферапонтова монастыря. Эти даты, традиционно рассчитывающиеся из данных жития Кирилла Белозерского, являются общепризнанными и принимаются большинством исследователей, хотя существуют и иные мнения, относящие основание Ферапонтовской обители к началу XV в. Так, М. С. Серебрякова предложила передатировать основание Ферапонтова монастыря, отнеся его, на основании древнейшего антиминса, обнаруженного в начале ХХ в. в монастырском соборе, к 1409 году [2] Серебрякова М. С. О дате основания Ферапонтова монастыря // История и культура Ростовской земли. 2000. Ростов, 2001. С. 32; Она же. О начале Кириллова и Ферапонтова монастырей // Кириллов. Краеведческий альманах. Вологда, 2003. Вып. V. С. 19. . Однако М. Н. Шаромазов убедительно показал, что приведенных М. С. Серебряковой доводов недостаточно для отказа от традиционной даты основания Ферапонтова монастыря. По его мнению, антиминс 1409 г. мог принадлежать и другой церкви, а в собор Ферапаонтова монастыря он был перенесён позднее. В то же время сопоставление самых различных исторических свидетельств указывает на 1398 г. как на самую оптимальную дату основания монастыря [3] Шаромазов М. Н. Традиция и факт. Нуждаются ли в пересмотре даты основания Белозерских монастырей? // ФС. М., 2006. Вып. VII. С. 24–35. Здесь же см. библиографию вопроса. Следует добавить, что сама по себе датировка на основании исключительно даты, приведённой в антиминсе, не может считаться абсолютно безупречной. Антиминс выдавался в храм при его освящении, которое могло быть вызвано отнюдь не только строительством храма, но и его переосвящением, обусловленным самыми различными обстоятельствами. .

Быстрому росту монастыря, его благоустройству и увеличению землевладений в период начальствования в нём Ферапонта (1398–1408) способствовала активная поддержка и участие сына Дмитрия Ивановича Донского, князя Андрея Дмитриевича Можайского (1382–1432), в чью вотчину входили тогда Белозерские земли. Но это высокое покровительство объясняется не только личной инициативой князя или игумена обители, но в значительной степени великокняжеской и общей церковной политикой рубежа XIV–XV вв.

В конце XIV столетия заметно активизировалась «монастырская колонизация» русского севера, в которой великие князья не без оснований видели возможность усиления своего влияния на другие княжества. Белозерский удел был присоединён к Москве ещё при Иване Калите, [4] Ключевский В. О. Курс русской истории. Пг., 1918. Т. II. С.17. и на возникшие Ферапонтов и Кириллов монастыри возлагалась роль форпостов, способствовавших успешному проведению московской объединительной политики на севере Руси.

Возникновение подобных обителей инспирировалось русским духовенством и церковноначалием. Идеи аскетизации монастырской жизни, возникшие на Руси как выражение богословия исихазма, пришедшего на Русь во второй половине XIV в., нашли в последней четверти столетия свое зримое воплощение. Так, митрополит Киприан, занимавший московскую кафедру с перерывами с 1381 по 1406 гг., активно занялся внедрением в монастырский быт общежительного устава, в котором он видел также гарантию стабилизации экономического положения монастырей [5] Борисов Н. С. Русская церковь в политической борьбе XIV–XV веков. М., 1986. С. 115–116, 144–145. . Этот устав, принятый многими монастырями, на практике почти нигде не применялся, поэтому Киприан особые надежды возлагал на новые «пустынные» обители, число которых во второй половине XIV в. стало быстро возрастать. Наиболее активную поддержку митрополит получил от Сергия Радонежского, основавшего практически первый монастырь, в котором этот устав строго соблюдался; по его же инициативе было создано около тридцати подобных общежительных монастырей [6] Бурейченко И. И. К истории основания Троице-Сергиева монастыря // Сообщения Загорского Государственного историко-художественного музея-заповедника. Загорск, 1960. Вып. 3. С. 39. .

Все эти факты были хорошо известны Кириллу и Ферапонту, монахам Симонова монастыря, основанного в 1362 г. [7] ПСРЛ. Т. XXXIV. С. 114 (Пискаревская летопись). и сразу оказавшегося в гуще церковной и политической жизни Москвы [8] Борисов Н. С. Русская церковь в политической борьбе XIV–XV веков. С. 111. . Вероятнее всего, решение о создании двух обителей в районе Белоозера и примерные условия их дальнейшего существования были оговорены ещё в стенах Симонова монастыря, чем и объясняется столь активное участие в судьбе Ферапонтова монастыря брата великого князя Андрея Дмитриевича Можайского. Показательно, что Ферапонт так и не принял сан игумена, оставаясь его духовным, но не административным начальником, как он и назван в монастырском Синодике 1641 г. Игуменство было утверждено в обители не сразу, а по прошествии нескольких лет после её основания, и первым игуменом Ферапонтова монастыря стал Герман, занимавший эту должность до 1432 г. Сам же Ферапонт в 1408 г. был переведён князем Андреем Дмитриевичем в только что основанный Лужецкий Богородице-Рождественский монастырь под Можайском. Там, как и в Ферапонтове, преподобный оставался вне административных званий, являясь начальником и духовным руководителем Лужецкой обители, где и скончался 27 мая 1426 г. [9] Серебрякова М. С. Об игуменах Ферапонтова монастыря XV века // ФС. М., 2002. Вып. VI. С. 34.

Наибольшего рассвета монастырь достиг при игумене Мартиниане, принявшем постриг в Кирилло-Белозерском монастыре и бывшем долгое время келейником Кирилла. После того, как в 1432 г. Герман оставил игуменство, Мартиниан после уговоров братии становится игуменом Ферапонтова монастыря. Подробно освещенная в книге И. И. Бриллиантова деятельность Мартиниана выходила за рамки интересов Ферапонтова монастыря. Об этом говорит и его игуменство в Троице-Сергиевом монастыре на протяжении восьми лет (1447–1455), и содействие его Василию II Темному (1425–1462) в борьбе за великокняжеский престол [10] Бриллиантов И. И. Ферапонтов Белозерский ныне упраздненный монастырь… С. 15–28. О списках и редакциях жития преп. Мартиниана см.: Терентьева Е. Э. Источники и редакции жития Мартиниана Белозерского // Древнерусская литература. Источниковедение. Л., 1984. С. 149–155. Обобщающие сведения по житию Мартиниана см.: Преподобные Кирилл, Ферапонт и Мартиниан Белозерские. С. 190–197 (очерк Е. Э. Шевченко). . Именно политическим и духовным авторитетом Мартиниана можно объяснить активное участие великокняжеской семьи в судьбе Ферапонтова монастыря во второй половине XV в. Сохранившиеся вкладные грамоты этого времени говорят о быстром росте монастырских землевладений и казны [11] Архив СПбФ ИРИ, кол. 12, оп. 1, № 39: Вкладная на владения Ферапонтова монастыря, 1484 г.; Там же, № 100: Жалованная князя Михаила Андреевича игумену Мартемьяну, 1438 г.; Там же, № 101: Жалованная великой княгини Софии Витовтовны игумену Мартемьяну, 1448 г.; Там же, № 102: Жалованная князя Михаила Андреевича игумену Герману, 1450 г. См. также: ГАВО, ф. 496, оп. 1, № 1005: Дело по реестру и копиям с подлинных грамот, выданных Ферапонтову монастырю, 1733 г. Это дело содержит полные копии всех вкладных и жалованных грамот, находившихся в 1733 г. в монастырском архиве, и поистине бесценно для истории монастыря. Объем дела – 428 страниц. . Очевидно, именно в эти годы была создана материальная база для начала каменного строительства в обители.