Альдо Росси - Архитектура города

Итак, нам придется заниматься географией города, топографией города, архитектурой и другими дисциплинами. Теперь задача кажется непростой, но выполнимой, и ниже мы попытаемся провести подобный анализ. Это означает, что в самых общих терминах мы сможем составить логическую географию города; эта логическая география будет заниматься, главным образом, проблемами языка, описаниями и классификациями. Таким фундаментальным вопросам, как, например, типология, до сих пор не посвящено ни одной серьезной систематической работы в области урбанистики. Существующие классификации порождают слишком много непроверенных гипотез, а значит, и бессмысленных обобщений.

Но в рамках наук, к которым я обратился, мы можем наблюдать более широкий, более масштабный и полный анализ фактов городской среды; он рассматривает город как «человеческий феномен par excellence » и, вероятно, затрагивает и те аспекты, которые можно познать, только непосредственно «прожив» тот или иной факт городской среды. Это понимание города – точнее, фактов городской среды – как произведения искусства присутствует в урбанистических исследованиях. В виде разнообразных догадок и описаний мы можем обнаружить его у художников разных эпох и во многих явлениях общественной и религиозной жизни: и в этом смысле оно всегда связано с определенным местом, событием и формой в пространстве города.

Однако проблема города как произведения искусства была открыто поставлена и рассмотрена в научном ключе, прежде всего в рамках исследования природы фактов коллективной жизни, и я считаю, что ни одна работа по урбанистике не может игнорировать эту сторону проблемы. Как связаны факты городской среды с произведениями искусства? Все значимые явления общественной жизни похожи на произведения искусства тем, что они являются порождениями жизни бессознательной. В первом случае речь идет о коллективном уровне, во втором – об индивидуальном; но это не так уж важно, поскольку первые создаются публикой, а вторые – для публики, и именно публика является для них общим знаменателем.

Исходя из этих предпосылок, Леви-Стросс вернул город в сферу тематики, полной неожиданных поворотов. Он же заметил, что еще в большей степени, чем другие произведения искусства, город находится между естественным и искусственным, являясь одновременно объектом природы и субъектом культуры. [3]Этот анализ продолжил Морис Хальбвакс, обнаружив в свойствах воображения и коллективной памяти типичные характеристики фактов городской среды.

У этих исследователей города в его структурной сложности есть неожиданный малоизвестный предшественник – Карло Каттанео. Каттанео никогда напрямую не задавался вопросом о художественном характере фактов городской среды, но его представление о тесной связи наук и искусств как конкретных аспектов развития человеческого разума делает такое сближение возможным. Позже я обращусь к его пониманию города как идеального принципа истории, к связи города и деревни и другим его идеям, касающимся городской среды. Здесь нам интересно рассмотреть его подход к городу. Каттанео не разделяет город и деревню, поскольку любое поселение является делом рук человека. «Любая обжитая область отличается от диких мест именно тем, что в нее вложено огромное количество труда. <���…> Таким образом, эта земля на девять десятых не является творением природы; это творение наших рук; это рукотворная родина». [4]

Город и обжитая территория, возделанная земля и леса становятся делом человека, потому что в них вкладывается огромное количество труда, это творение наших рук; но, будучи рукотворной родиной, чем-то искусственно созданным, они также свидетельствуют об определенных ценностях и сохраняют память. Город живет своей историей.

Следовательно, связь между местом и людьми и город как произведение искусства, являющееся конечным, определяющим фактом, который направляет эволюцию к определенной эстетической цели, заставляют нас применять к изучению города комплексный подход.

И естественно, мы должны будем принимать во внимание то, как люди ориентируются в городе, изучать формирование и эволюцию того, как они ощущают пространство; насколько мне известно, это направление является главным в нескольких современных американских исследованиях – в частности, в работе Кевина Линча; я имею в виду направление, связанное с пониманием пространства и основанное по большей части на данных антропологии и свойствах города.

Две гравюры Иоганна Рудольфа Дикенманна, 1793–1884

Вверху: Цюрих, озеро и горы, вид с башни Святого Петра

Внизу: Чертов мост на дороге к перевалу Сен-Готард

Подобными вопросами занимался также Макс Сор, используя аналогичный материал – прежде всего наблюдения Мосса о соответствии между названиями групп и названиями территорий у эскимосов. Возможно, стоит вернуться к этим темам позже; а сейчас все это нужно нам только как введение к исследованию, и мы снова обратимся к этим проблемам, только когда изучим больше аспектов факта городской среды и попытаемся понять город в целом как масштабное отражение человеческой природы и жизни.

В своей книге я пытаюсь взглянуть на это отражение через его стабильную и сложную «декорацию» – архитектуру. Иногда я спрашиваю себя, почему до сих пор не изучен этот глубинный смысл архитектуры как человеческого творения, которое формирует реальность и изменяет материю в соответствии с эстетическим замыслом. Ведь тогда архитектура сама оказывается не только местом, где разворачивается человеческая жизнь, но и частью этой жизни, которая, в свою очередь, отражается в городе и его памятниках, кварталах, жилых домах, во всех фактах городской среды, которые возникают в обжитом пространстве. Отталкиваясь от этой «декорации», теоретики исследовали городскую структуру, пытаясь выделить опорные точки, структурные узлы города, места, в которых шла работа разума.

Теперь я напомню вам о понимании города как артефакта, как произведения архитектуры или инженерии, растущего во времени; это одна из самых надежных гипотез, которую мы можем развить. [5]

Возможно, для борьбы с мистификациями нам может послужить и тот смысл, который придал исследованиями города Камилло Зитте, пытаясь выявить в структуре города законы, не зависящие от чисто технических факторов и в полной мере принимающие в расчет «красоту» городской планировки, формы в том виде, в каком мы ее воспринимаем: «Имеются три основные градостроительные системы: прямоугольная, радиальная и треугольная. Другие – производные от этих трех. К художественным вопросам и искусству все это не имеет отношения. Цель всех трех – исключительно лишь регуляция уличной сети. Таким образом, замысел здесь изначально технический. Уличная сеть всегда служит только для сообщения. Воспринимать и видеть ее в натуре невозможно, лишь на плане. Поэтому до сих пор не было речи об уличных сетях – ни античных Афин или Рима, ни Нюрнберга или Венеции. С художественной точки зрения они невоспринимаемы и поэтому безразличны. Для искусства важно лишь то, что обозримо, что видно, следовательно – отдельная улица, отдельная площадь». [6]