Коллектив авторов - Ювенальная юстиция в Российской Федерации. Криминологические проблемы развития

Последовательность здесь такова: школа, то есть большой коллектив профессиональных воспитателей, выталкивает свой собственный брак в 14 лет (теперь в 15 лет) на улицу, и дорога подростка в воспитательную колонию ускоряется, ее вероятность резко повышается. А оттуда выходит человек, не улучшивший своих социальных характеристик, а, напротив, во многом ухудшивший их: он приобретает многочисленные криминальные связи (знакомства), обучается способам совершения преступлений, возможным методам ухода от уголовной ответственности. Одновременно угасают (утрачиваются) позитивные связи с семьей, школьными друзьями, другие «социальные якоря», которые держат человека в позитивных пределах. Это серьезный упрек обществу на фоне распространяющейся идеологии воровства и вседозволенности, повсеместно доминирующих законов бандитской шайки. Это иррадиирует в семью, школьные дворы и коридоры, общежития и ПТУ, армейские казармы, досуговое поведение.

В этих условиях оставлять дело воспитания, тем более перевоспитания (несравненно более трудной задачи), не просто нежелательно, а недопустимо.

Как показывают наши исследования ценностных ориентаций несовершеннолетних, некоторый запас прочности у них еще остается. Большинство из них еще придерживается позитивной социальной ориентации, но выраженность позитива снижается, и он замещается негативом. Запас действительно невелик, и если он исчезнет, то, как сейчас любят выражаться, «мало никому не покажется», а многим и не поздоровится.

Ждет своего решения большой комплекс вопросов уголовно-процессуального характера. Их следует в приоритетном порядке разработать и внедрить в практику судопроизводства. Это вопросы проведения судебных экспертиз, которые сейчас поставили перед российским правосудием серьезную проблему, затрудняя осуществление и тормозя прохождение или даже останавливая правосудие. Широко распространилось мнение, будто «развалить уголовное дело» – дело «доблести» адвоката. Речь идет в частности о назначении экспертизы на экспертизу под предлогом замены простой экспертизы «комплексной», «комиссионной», о вошедших в моду у следователей «ситуационных» экспертизах (хотя выводы о развитии ситуации преступления или несчастного случая должен делать сам следователь по итогам расследования). И следователи, и суды охотно идут на эти ухищрения, согласны с назначениями бесконечных экспертиз после экспертиз, поскольку все это оправдывает просрочки и задержки, придает их работе видимость фундаментальной добросовестности и т. п.

Мы, конечно, не призываем обходиться «революционным правосознанием» и «усмотрением» и возвращаться к ситуации конца 40-х – начала 50-х годов, когда прокурор мог гордо (и убежденно!) говорить студенту юридического факультета: «Ну что, вас там все учат объективной-субъективной стороне? Да вы мне только покажите подозреваемого, и я сразу скажу – виновен ли он и сколько ему следует дать…» Или еще колоритней: одному из квалифицированных сотрудников ростовской конторы «Заготзерно» – подразделения Министерства заготовок, ростовским же управлением Госбезопасности (МГБ) было предъявлено обвинение в том, что он, под видом конструирования агрегата по очистке зерна, на самом деле конструирует машину для заражения пшеницы колорадским жуком! Трибунал оправдал подсудимого за явной нелепостью обвинения и обратил дело к доследованию. Но госбезопасность не отступила, она прибегла к непроцессуальным методам. Обвиняемый был доставлен в Москву, прямо в кабинет тогдашнего заместителя министра МГБ, печально знаменитого генерал-лейтенанта Гоглидзе для решения вопроса о передаче так называемой «тройке». Гоглидзе, однако, нашел еще более простой выход. Когда обвиняемый стал ему рассказывать, что он не виновен, что его в Ростове хорошо знают руководители области и города Пастушенко и Гаркушенко, грозный замминистра, обращаясь к присутствующим сотрудникам, сказал: «Да он сумасшедший, отправить его в соответствующий лагерь!» и тем самым поставил точку в судебной процедуре. Подсудимый через три дня оказался в лагере для душевнобольных «антисоветчиков» и сам не сошел с ума только потому, что через три месяца после того, как он там оказался, умер И. Сталин и его освободили административным решением. Все экспертизы, судебно-следственные мероприятия и отправка на бессрочное пребывание в места не столь отдаленные были реализованы одним лицом.

Но даже в те нестерпимые для идеи правосудия времена находились люди, преданные именно ей. Известен случай (дело в 50-е годы показывали стажерам Верховного Суда), когда в Верховный Суд поступила бумага и какие-то материалы ревизии. На бумаге стояла резолюция: «верх. суд. посадить мерзавца» и подпись – «И. Сталин». Судьи под председательством Горкина, возглавлявшего тогда Верховный Суд, рассмотрели материал и оправдали человека с таким «сопровождением». Добавлю, что Горкин заканчивал свою служебную карьеру уже при Н. Хрущеве, уважаемым секретарем Президиума Верховного Совета СССР.

Примеры подобного рода простых решений, больше похожих на произвол, можно, вспоминая те годы, множить бесконечно. В наши дни следует и пожалеть юристов той поры, и порадоваться тому, что нынешнее поколение юристов работает в качественно иных условиях, как бы эти условия ни казались нам несовершенны. Тем более, что совершенствование их находится в наших руках.

Уверен, что нынешние трудности, нестыковки, несовпадения с желаемыми идеалами могут быть преодолены, что дорога к воображаемому идеалу открыта и по ней можно идти. Хотя, как известно, достигнуть идеала в быстро меняющемся и усложняющемся мире вряд ли возможно. Но и опускать руки нельзя. Как ни малы могут быть результаты усилий на этом пути, они никогда не бывают равны нулю.

Каковы же на сегодняшний день основные правовые (юстициональные) направления совершенствования судопроизводства, какие из них назрели и уже возможны, кому и какие усилия для их разработки и внедрения следует предпринять – кому писать проект, кому прийти с лопатой, кому с топором, чтобы построить хороший дом? Весь комплекс этих действий называется процедурой, и пока процедура не записана за каждым, порядка в строительстве не будет.

Подводя итог этим своим предварительным замечаниям, я рад предложить и даже настоятельно рекомендовать читателям подготовленную в Ростовском Институте управления бизнеса и права Минобрнауки РФ (ректор И. Г. Акперов) монографический сборник (не сборник статей, а именно монографический сборник) солидного профессионального ростовско-московского коллектива специалистов под руководством Н. П. Мелешко, заведующего кафедрой уголовно-правовых дисциплин названного ростовского института. Следует поблагодарить и руководителей, и авторов за то, что они увидели проблему, приняли ее близко к сердцу и не пожалели усилий для такого благородного и нужного дела. А дело это – разработка основ ювенальной юстиции, то есть юстиции для несовершеннолетних. К настоящему моменту это необходимый этап помощи несовершеннолетним и совершенствования (в перспективе) всей уголовной юстиции в России. «У маленьких, как у больших, потому что маленькие внимательно на больших смотрят» (любимое мое выражение). Так вот, создав ювенальную юстицию и отладив ее процедуры, мы заставим «больших» смотреть на «маленьких». У больших будет столь же совершенная юстиция, которую необходимо создать для маленьких, – то же развитое обеспечение, тот же высокий профессионализм при решении процессуальных и житейских вопросов проблемных и конфликтных ситуаций.