Глеб Васильев - Стакан

– Ооочень необычная история. Я полностью заинтригован, мой загадочный сердцеед, – протянул Борщик.

– Ах, да, чуть не забыл самое интересненькое рассказать. За то, что я весь из себя стильный, модный и упакованный, большущие спасибочки вот этим двум УРОДАМ. Как только я продал их в цирк уродов, мои мечтули сбылись – и приоделся на отличненько, и стаканчик наполировал, и от лишних ручек на нем избавился, а в качестве подарочка мне еще и мордочку напомадили.

– Трехручка, как ты мог? – воскликнул Халфмун.

– Ты, Халфмунчик, забывчивый, а я все отличненько помню – особенно, как вы с Бальтазарчиком меня надули. Говорил же тебе, лопушок, что один бой я могу проиграть, но война-то за мной будет.

– Браво, Трехстримегистратис, – зааплодировал Клопидор. – Двойная сдача уродов редко кому удается. Поистине, у тебя талант быть модным. А вы, УРОДЫ дня, расскажете, что толкнуло вас в пучину беспросветного неряшества и бездуховной серой внешности?

– Предательство товарища, – сквозь зубы процедил Полулунок.

– Люблю-люблю-люблю, – как в бреду, повторяла Селия.

– Надо же, даже главные УРОДЫ сегодня полны тайн и недосказанности. Сюрприз на сюрпризе, просто фестиваль сюрпризов. Продолжим же чествовать нашего миленького МОДА, а УРОДАМ, как я понял, пора на работку. Цирк уродов без УРОДОВ, что Метроград без МОДОВ, – Борщик рассмеялся и кивнул своим подручным. Те, не произнеся ни слова, унесли Халфмуна с Селией за кулисы и запихнули их в большой деревянный ящик.

– Люблю-люблю-люблю… э… а почему здесь темно и так тесно? Где мы?

– В коробке, отправляемся в цирк уродов.

– ЧТО?!

– Долго рассказывать. Трехручка нас предал и продал. Теперь мы цирковые уроды.

– Ты кого уродкой назвал, прыщ гнойный? Сам ты урод.

– Да, и я тоже.

– Ты вообще собираешься меня отсюда спасать или нет?

– Как раз сейчас я обдумываю план спасения. Если ты немного помолчишь, то, быть может, что-нибудь и придумаю.

– Сам замолкни. Все равно я с тобой не разговариваю.

Дно ящика откинулось, и пленники вывалились из него на устланный толстым слоем опилок пол. Оглядевшись, Халфмун увидел, что они с Селией находятся посреди арены, окруженной решеткой, а из зрительского зала на них пристально смотрит сотня хмурых метроградцев.

– Уважаемая публика! Цирк Таракаши Студня с гордостью представляет двух главных УРОДОВ Метрограда! – раздался раскатистый голос из-под купола цирка.

– Что ты собираешься делать? – прошептала Селия, затравлено озираясь.

– Пока что ничего, – Халфмун уселся на опилки, обхватил руками колени и опустил на них голову.

– А мне что делать?

– Присаживайся рядом, отдохни, – к удивлению Полулунка, Селия последовала его совету. Стоило девушке сесть, как она расплакалась. Халфмун обнял Селию, и та в ответ обвила руками шею юноши, спрятав влажное от слез лицо на его груди.

– Что-то они совсем не смешные, – послышался голос из зрительского зала.

– Они даже не уродливые, – добавил другой голос. – Обычные неряхи.

– У них и руки с ногами на месте, – крикнул третий.

– Надувательство! Таракаша Студень нас дурачит! Сам смотри на таких уродов, Студень! Это не цирк уродов, а уродский цирк! Верни деньги, Таракаша! Разнесем тут все! Разломаем! Сожжем! – гул голосов быстро нарастал и в считанные секунды превратился в рокот. Вскоре послышался треск и грохот – разозлившиеся зрители принялись отрывать сиденья от деревянных лавок и швырять их в решетку, огораживающую арену.

– Господа, господа! Прошу секундочку вашего драгоценного внимания, господа! – на арену через незаметную дверцу в решетке проскользнул маленький рыжий человечек с густыми бакенбардами. – Произошло досадное недоразумение! Займите свои места, и в продолжение нашего сногсшибательного представления вы увидите то, что не забудете никогда в жизни!

– Только попробуй нас обмануть, Таракаша! Если будет очередная дешевка, тебе и твоему цирку конец, Студень! Давай свое супер представление! Живее! – пошумев еще немного, зрители стали понемногу успокаиваться.

– Сейчас! Одно мгновение! – крикнул Студень в зал, после чего, впившись глазами в Селию с Халфмуном и указывая трясущейся рукой на дверцу, яростно зашипел: – Вон отсюда, немедленно, и чтобы я вас двоих здесь больше никогда не видел.

Как только Селия и Полулунок покинули цирк, на арену из-под купола свалился голый зеленый человечек с розовым лицом.

– Что ты себе позволяешь, Таракаша? Мы заключили сделку! Так дела не делаются! Эй, ты меня слышишь? – верещал человечек, размахивая кулаками.

– Приготовьтесь, господа! Убедитесь, что вы крепко сидите на своих скамьях. То, что сейчас откроется вашим взорам – зрелище не для слабонервных! – разнесся над залом голос Студня. – Встречайте! Гроза Северных гор, кровожадный, беспощадный и неимоверно уродливый властелин ночи и сумрака – неумолимый Ррааоеуын!

– ДААА!!! – восторженным хором грянули зрители.

На арену рядом с человечком, шумно хлопая кожистыми крыльями, опустился гигантский монстр с петушиной головой и двумя извивающимися змееобразными хвостами.

– Н-н-но Кратис ведь убил тебя, – пятясь от чудовища, пробормотал человечек.

– Не все так есть на самом деле, как о том думать мог бы кто-то, – ответил Ррааоеуын.

– Т-ты м-меня съешь?

– Не ем людей теперь отныне и вовсе, верный слову данному.

– О, так ты меня не убьешь. Чудненькая новостишка, симпатюля!

– Распотроши его! Порви на ленточки! Задай уродцу! – неистовствовала публика.

– Не съесть человека – суть одно, и одно то не то же есть, что не убить его. Довольны зрители должны остаться, чтобы доволен Ррааоеуын был тем, как за работу отблагодарят его тушей говяжьей.

– Постой, дружочек. Я что-то ничегошеньки не понял. Давай-ка не будем торопиться, обсудим все спокойненько, а? – вжавшись спиной в решетку, пролепетал человечек. Ррааоеуын же вместо ответа широко раскрыл усаженный частоколом длинных острых клыков клюв и издал громоподобный рев.

14

Обнимая дрожащую Селию, Полулунок повел ее к пристани. Красоты Метрограда и метроградцев больше не восхищали девушку.

– Страшный, сумасшедший, лживый город. Пожалуйста, давай быстрее уйдем отсюда, – прижимаясь к Халфмуну, шептала девушка.

– Не уйдем, а уплывем. Нас ждет роскошное морское путешествие. Тебе ведь нравится море?

– Мне уже ничего не нравится. Я просто хочу оказаться где угодно, только не здесь. Ты видел, как на меня смотрели те ужасные люди в цирке? Я была для них словно животное. Нет, даже не животное, а пустое место. Как будто бы моя молодость и красота ничего не значат. Меня хотели казнить в родной Виргинии и в Иероманополе, кинули в тюрьму в Объединенной Конфедерации, похитили и чуть не съели кутси, обозвали уродиной в Виноградной Долине, едва не проткнули копьем в лагере среднегорцев, но при всем при этом ко мне относились как к человеку. Здесь же… они уничтожили меня, те безразличные самодовольные взгляды. Я хочу забыть их раз и навсегда, как кошмарный сон.