Михаил Позняк - Кружок веселого волшебства

Они прошли насквозь территорию Кошелей, вышли на угол Яузского бульвара и стали подниматься вверх. Стоял чудесный день, и настроение было просто отличное. Быстро завязался разговор, в котором обсуждались грядущие невероятные возможности.

– Эдька, а ты уже придумал, какие тайны разгадывать будешь? – спросил Гарик.

– Да их столько, что хоть список составляй! – ответил Эдик, – Или у вас есть особые пожелания?

– Узнай, куда пропал Мартин Борман, – сказал Серега, – Никто сказать не может.

– Где библиотека Ивана Грозного, – предложила Таня.

– Что там у Гоголя с мертвыми душами произошло – это уже Лена.

– Я бы по некоторым утерянным методам лечения тебя спросил. Но ты все равно не запомнишь, это писать надо – сказал Ринат.

– А еще – куда пропало звено американских истребителей в Бермудском треугольнике – добавил Гарик, получивший недавно от Сереги большую подшивку «Техники Молодежи».

– И кого о последнем спрашивать? – озадачился Эдик, – Разве самих пилотов, так они не по-русски ответят, я не пойму ничего…

Так за разговором они дошли до Чистых прудов и повернули обратно. Уже на подходе к Яузским воротам, Гарика вдруг осенило:

– А почему мы не отмечаем такое замечательное событие? Давайте хотя бы бутылку вина купим!

Вернувшись в квартиру Гарика, они откупорили купленную бутылку «Старого Замка», Гарик включил негромко музыку, и Серега предложил тост за передовое советское волшебство.

Бутылка постепенно пустела, и книга как-то, сама – собой, появилась снова перед ними.

– А завтра – наша очередь! – весело сказала Таня.

– Раз он ведьмочек пришибнул, двух молоденьких в соку… – затянул Серега.

– Феечек – поправила Лена.

– Давайте читать, что там про феечек написано – сказал Эдик.

Таня раскрыла книгу и начала читать. Через некоторое время она нахмурилась и спросила:

– Что означает «впустить в себя ведьму»?

– Может, образное выражение такое? – предположила Лена.

– Тогда бы скорее было «выпустить».

– У них тут вообще формулировки своеобразные – сказал Серега.

– Да что вы прямо таки, со мной же ничего плохого не случилось – весело сказал Эдик.

– Как-то вы похоже приуныли. Надо поднять градус, – Гарик появился с запотевшей бутылкой «Столичной» необычной формы, – Из отцовских запасов. Но нам – нужнее.

– Не-не-не, водку сами пейте, – Таня начала собираться, – Лена, пошли уже, поздно. Завтра как обычно собираемся?

– Могли бы, и посидеть, хотя бы пробку понюхать, – сказал Гарик, – Ну как хотите. Завтра – все по плану.

Малопьющий Ринат ушел провожать девушек, веселье продолжилось.

Через два часа Эдика срубило окончательно. Держась за стену, он добрел до телефона, тщательно проговаривая цифры набрал номер, и заплетающимся языком сообщил родителям, чтобы не ждали. Ответ отца был весьма далек от образа интеллигентного советского инженера, но узнав, что Эдик хотя бы звонит не с улицы, а из квартиры друга, слегка успокоился. В том смысле, что разберется с сыном завтра, а не прямо сейчас.

– Я свое – сказал! – гордо произнес Эдик, брякнул трубку об телефон и сделав несколько шагов на подгибающихся ногах, рухнул на диван.

Гарик и Серега переложили его вдоль дивана. Умудренный жизнью Гарик принес к изголовью ведро, а Серега спустил одну ногу Эдика вниз, чтобы она упиралась под прямым углом в пол.

– А это зачем? – удивился Гарик.

– Это заземление! Чтобы вертолет у него не начался. Как инженер говорю! – уверенно сообщил Серега.

– Сам-то останешься?

– Не, чего мне тут до дома, пять минут. Чтобы менты загребли – надо уж совсем невезучим быть.

– Ладно, иди, я за этим хлюпиком присмотрю.

Сергей вышел на улицу. Было темно, прохладно и ветерок понемногу выдувал хмель из головы. Он обогнул высотку по двору, вышел на набережную Москвы-реки около гастронома. Пройти по набережной два дома, потом вверх по лестнице – и дома. Сергей шел, насвистывая песню «Я люблю тебя, жизнь» и слегка расслабился, поэтому опасность заметил слишком поздно.

– О, кто сюда идет! Фраерок, купи кирпич! – из тени у самой лестницы выдвинулись две малосимпатичные рожи, – мы тут с керей только откинулись, так что делись, давай с бродягами!

Тело само приняло боевую стойку, но на грабителей это не произвело никакого впечатления.

– Ух ты, какой смелый! Прямо герой… посмертно. – В руке говорливого мгновенно оказалась пика из напильника. Второй помахивал длинной заточенной отверткой.

«Влип…» – алкоголь выветрился из головы разом, – «Один из них меня точно достанет. Надо рвать отсюда!»

– Не убивайте, дяденьки! – заканючил Сергей, потихоньку сдвигаясь правее, – Вот, держите! – он протянул им сложенные ковшиком руки.

Грабитель убрал пику, шагнул к нему и опустил глаза, пытаясь разглядеть предполагаемую добычу. Сергей перехватил его руку, одни движением вывернул, и с подсечкой отправил прямо во второго грабителя, после чего изо всех сил бросился бежать вверх по лестнице.

– Убью, сука! – донесся снизу страшный рев, затем стук ботинок по ступенькам.

«Сразу в подъезд нельзя, догонят!» – вместо двора Сергей свернул вдоль дома направо.

– Туда побежал! – урки явно заметили его маневр.

Вот он, проходной подъезд. Сергей вбежал в него, обогнул шахту лифта, выскочил во двор, и метнулся уже к своему подъезду. Пробежав сходу пару пролетов вверх, он застыл и прислушался. Было тихо. Сергей поднялся на свой этаж, аккуратно отпер, и так же тихо закрыл за собой дверь. Его била крупная дрожь. Тоже мне, волк тряпочный.

В гостиной моргал синим телевизор, родители смотрели какую-то передачу.

– Сынок, все нормально? – донесся голос отца.

– Да, все отлично.

Сергей вошел в свою комнату, закрыл дверь, сел на кровать и обхватил голову руками.

Волк. Будет вам волк.

Утро в России отродясь добрым не было, и в СССР эта славная традиция сохранилась тоже. Благодаря стараниям друзей, ночного позора Эдик счастливо избежал. Но проснулся при этом с жутким сушняком во рту и полным смешением мыслей в голове. Какое-то время он ходил по квартире, натыкаясь на разные предметы, пока не столкнулся с вышедшим из своей комнаты Гариком.

– О, живее всех живых! – восхитился Гарик, – Пошли завтракать, получше станет.

Эдик отозвался болезненным стоном. Все пьянки для него заканчивались одинаково, и именно этим. Но за столом, выхлестав бутылку минералки, он снова ожил, и даже стал привычно общительным.

– Ну что, как спалось? – поинтересовался Гарик, – видел ли какие-нибудь вещие сны? Или что еще?

– Да вроде ничего такого. Бабушку покойную во сне видел, но это же наверно не в счет?

Он не стал уточнять, что добрейшая Дора Соломоновна во сне была чем-то недовольна, и ругала Эдика последними словами. Наверно за пьянку.