Олег Мельник - Книга Тьмы

Вот она – причина моей паранойи.

Одна из . – Подсказала Тьма.

Жуткое чудовище , – почти жалобно подумал я. Страх начинал подниматься во мне. Пока эта тварь бродила на расстоянии, я чувствовал себя в относительной безопасности, но знал – стоит химере лишь глянуть в мою сторону демоническими глазами, как я мигом наложу в штаны.

Твой страх – причина существования демона.

Мне нужно избавиться от страха?

Ты к этому еще не готов. Но когда научишься, перестанешь видеть созданий Хаоса.

Они исчезнут?

Нет, тебе понадобится кто-то, кто испытывает страх. Близкое по разуму существо. Человек.

Почему он не нападает?

Еще не может сообразить, существует он или нет. Так же как и ты. Тебе необходимо научиться защищаться. Атакуй демона.

Я поглядел на длинный костяной хвост собаки, венчавшийся внушительным жалом, и на свои голые руки.

Будет непросто . – Сказал я.

Тут я заметил перед собой узкий продолговатый предмет, парящий в воздухе. Крестовина в нижней части предмета не оставила сомнений – это длинный меч. Клинок этот был настолько черен, что ярко выделялся даже на фоне отсутствия света. Меч казался трещиной на теле реальности, за которой находилась абсолютная пустота. Что-то вроде трафарета: контур меча создавался не наличием его физической формы, а наоборот – отсутствием чего бы то ни было. По краям оружия можно было различить тонкую полосу искаженной реальности, что-то вроде стеклянной трубки, за которой предметы размывались и теряли свои очертания. Наличие такой полоски делало клинок родственником Черной дыры, непонятно почему изменившей свою природную форму.

Я взялся за рукоять, но не испытал никаких тактильных ощущений. Оружие не находилось ни в одном из ведомых мне агрегатных состояниях – я просто осознал его присутствие у себя на ладони, не чувствуя никакого веса. Лезвие (или я) оказалось абсолютно тупым – ни малейшего вреда большому пальцу левой руки оно не причинило. Я не вдруг сообразил, что это не обычный кухонный ножик, который можно таким бытовым образом проверить на остроту. Я несколько раз махнул клинком – тот послушно выполнил маневр. Какое-то предназначение у него все-таки имелось.

Взгляд снова упал на рыщущую невдалеке уродливую собаку, успевшую к тому моменту отдалиться от меня на несколько метров, все так же внимательно изучающую запах следов. Я сделал несколько шагов, псина насторожилась. Двигаться в многомерном пространстве поначалу было довольно трудно – я несколько раз терял траекторию, будто младенец, только что научившийся ходить. Такой неосознанный маневр сбил с толку демона, заподозрившего неладное, и позволил подобраться к нему на близкое расстояние.

Я махнул мечом, целясь прямо в хребет чудовищу, но неожиданно промахнулся – лезвие с необычайной легкостью перерубило хвост и задело уголок перепончатого крыла. Собака взвыла, но не от боли – я знал, что боль ей неведома, – и рванула в небо, «хромая» на левое крыло. Несколько секунд я наблюдал за полетом чудища, ожидая его возвращения для мести обидчику, но псина улетала все дальше, пока не скрылась в гуще реальности.

Ты Его спугнул. Теперь Он будет осторожней, но и удары станет наносить более сокрушительные. Хаос понял, что с тобой можно контактировать.

Ввязался на свою голову. Надеюсь, это просто сумасшествие…

Значит, если бы я не попал в… Тень, не увидел бы этого чудовища, то находился бы в большей безопасности?

Твоя судьба неминуема. Не держись за реальность. Конечное значение имеет только Действительность.

Внезапно меня пронзил ужас: некая сила как будто обхватила сзади за грудь и плечи, пытаясь утащить, хотя никого и ничего позади не было. Словно призрак, схвативший человека в темном коридоре. Тень пришла в хаотическое движение, меня кувыркнуло назад через голову.

Твое сопротивление еще слишком слабо, чтобы находиться в Тени долгое время.

Последние слова Тьмы эхом долетели до меня, будто из загробного мира. В глаза ударил ярчайший свет, который я когда-либо видел, от грохота падающей с высоты реки едва не лопнули перепонки. Словно только что родившись, я на некоторое время заткнул уши и зажмурил глаза, пока боль в основных органах чувств не истончилась. Я сидел на мосту плотины, сжавшись в защитный комок, и удивленно смотрел по сторонам: каким скупым и плоским показался мне мир в тот момент!

Рано утром возле главного входа в ДК им. Горького курили в ожидании Дима и Сергей. Инструментов не брали – запись начиналась с барабанов, так что, по словам Алекса, пару дней гитаристы и вокал не понадобятся в студии. Но нам интересно было понаблюдать за процессом, все-таки не каждый день записываешь свой альбом. Отправка из Невинки в Ставрополь была назначена на семь часов, была половина, так что я даже удивился: чего так рано пришел? Подходя к друзьям, я услышал обрывок какого-то спора:

– Да все равно, какой-то бред – «Семь дорог». Почему семь?.. К чему вообще эти дороги?

– Привет всем, – я приветственно пожал им руки.

– Вот, – Дима указал на меня, – спроси у нашего вокала, это он придумал. Мы вчера втроем после репетиции с Алексом часов до одиннадцати сидели, выдумывали все.

– Что я придумал? – спросил я, хотя уже знал ответ. Этим словосочетанием мы решили окрестить свой первый альбом. Название группы, как ни странно, изменять не стали.

– «Семь дорог» − твоя же идея? – прищурился Сергей.

– Да. А что?

– Наверняка в этом есть какой-то тайный смысл, – с пафосом произнес Дима. – Какие-нибудь… затерянные тайны пирамид. Или славяно-арийские Веды. Или… мать его, какую там еще хренотень придумают. Вы сегодня новости не смотрели? Там не говорили, какую новую хренотень сегодня придумали?..

– Нет, серьезно, что это означает? – перебил его Сергей.

– Да что это может означать, – отмахнулся Дима. – Умность очередную. Вот мое предложение «Гомофобы из глубинки» все как-то забраковали. – Дима состроил обиженное выражение.

– Ясен пень, забраковали. Кому охота называть себя гомофобом, тем более, если ты к ним не относишься? – мрачно произнес Сергей. – Какой-то негатив сразу вызывает.

– Не, я к ним очень хорошо отношусь. А вот с тобой за это в одной палатке спать не стану.

– До восьмидесятых в психиатрии термин «гомофобия» означал боязнь однообразия, – зачем-то пояснил я.

– Ты что, ботаник, что ли? – удивленно вытаращился Дима.

– А что означает «Семь дорог»… я точно не могу сказать. Эти слова вызывают у меня образ перекрестка с семью дорогами, как у Макаревича. Каждая из них ведет в неизвестность, но только в конце одной из дорог сияет Солнце. Главное – не промахнуться с выбором…