Артем Полярин - В зоне листопада

– Мы отвезем его в больницу.

– Скорую уже вызвали.

– Мы знаем этого человека. Он наш сотрудник.

– Надеюсь, вы успеете.

– Давай, бери за ноги.

– Тяжелый.

– Ноги ставь на пол и придерживай за пояс.

– Ага.

– Подкинь ему пока немного глюкозы. Перепишем за поворотом.

– Ну что там?

– Переписала.

– Молодец!

Доски больно давили в ребра. Спина ныла, словно Никон весь день таскал мешки. Ноги, занемевшие от неудобной позы, казались чужими. Вестибулярный аппарат не мог вразумительно сообщить о положении тела, а веки упорно не хотели подниматься. Внутренние часы тоже взбунтовались. Минуты полу-бытия прошли или часы – было все равно. Лишь жжение холодной мороси на лице давало ощущение присутствия в мире и стимулировало пробуждение чувств и сознания.

В конце концов глаз, почему-то только левый, приоткрылся и отметил интенсивность освещенности. Неяркий желтый поток пролил в сознание еще немного света. Вечер или ночь – отметил Никон, пытаясь повертеть головой. Стабилизировал фокус. Открыл второй глаз. За серыми стволами деревьев, шурша, пронесся пучок света. Еще один. Дорога. Попытался заставить ногу подобраться и ощутить землю. Слушалась плохо, но после некоторого напряжения, при помощи рук, выполнила задачу. Заерзала по влажной листве. Вторая – выполнила команду пробуждающегося мозга быстрее. Упершись руками в доски, Никон принял более устойчивую позу. Помотал головой, стимулируя кровообращение. Голые, ветвистые стволы прорисовались резче. Влажный воздух, пройдя через ноздри ледяным потоком, добавил собранности. Поразминав ноги и руки, помассировав затекшую спину, Никон попытался подняться на ноги. В голове закружилось, но упор в лавочку позволил не упасть. Спустя несколько секунд решился оторваться от спасительной опоры. Сделал шаг. Второй. Третий. Обернулся в попытке разглядеть – не забыл ли чего. Поковылял напрямик по шелестящей листве и низкой желтой траве к проносящимся вдалеке, вселяющим надежду на возвращение в тепло и безопасность, разноцветным огням машин.

Глава 24.

О том, что с ним произошло, Никон начал размышлять на следующий день. Быстро догадался – пережил резкий скачок уровня инсулина.

Почему это случилось, когда региональный координатор заявил: берет контроль над балансом Никона на себя? Вот это вопрос. Система построена таким образом, чтобы не нанести вреда здоровью. За тем, чтобы показатели не превышали физиологические нормы, следит контроллер коина. Немного сместить равновесие возможно. Привести все концентрации в норму возможно. Купировать приступ агрессии или паническую атаку. Вывести из ступора или депрессии. Можно даже почти моментально усыпить. Но поднять уровень инсулина до комы – просто невыполнимо. Многоуровневая система контроля запретит это действие на уровне терминала. Есть еще контроль на сервере. Есть еще контроль на уровне коина.

Никону стало страшно. То, что казалось надежным и незыблемым, призванным стабилизировать нервные системы пострадавших от психиатрической пандемии людей, само оказалось непредсказуемым и опасным.

В сети о таких случаях не упоминалось. И понятно. Всякий, рискнувший публично усомниться в надежности и безопасности одного из самых дорогих проектов Европы, погряз бы в судах и разбирательствах. Никон пообщался на эту тему с Паулой и несколькими коллегами, которым доверял. Все единогласно твердили – опасные скачки параметров невозможны.

В конце концов, решился позвонить следователю и попробовать аккуратно узнать, что на самом деле случилось с Антигонией. Аккуратно не получилось. Ищейка уходил от ответа. Старался больше спрашивать, чем отвечать. Когда же Никон упомянул про инсулиновую кому напрямую, он занервничал. Заявил – необходимо побыстрее встретиться и обсудить один важный вопрос. Так они оказались в кафе с громкой музыкой.

– Вы меня хорошо так слышите?

– Плохо.

– Главное, чтобы понятно было.

– Хорошо.

– Почему вы решили, что у Антигонии могла быть именно инсулиновая кома?

– Просто, в голову пришло. Догадка.

– Вы не очень хорошо выглядите. Что у Вас случилось?

«Инсулиновая кома», – хотел выкрикнуть Никон, но сдержался. Вместо этого ответил уклончиво:

– Здоровье немного пошаливает.

– Мнемонет не помогает?

– Помогает.

– Как ваша работа? Наблюдаете? Нашлось что-нибудь интересное?

– Есть люди, у которых есть возможность совершить преступление, но насчет мотивов я не уверен. Есть те, у кого мог бы быть мотив но, похоже, нет возможности.

– Вот. Правильно мыслите. Это может быть не один человек. Они же там, у этого Мартина, в группах общались между собой. Могли договориться.

– Что у вас нового? Что рассказывает Антигония?

Следователь не ответил. Внимательно всмотрелся в Никона. Отпил глоток кофе. Никон последовал его примеру. Выдержав паузу, ищейка вкрадчиво протянул:

– Создается впечатление, что Вы интересуетесь этим делом больше, чем я.

– А, может быть, Вы интересуетесь этим делом меньше чем я?

– Какая разница. Важно – почему?

– Мой мотив очевиден.

– Для меня нет.

– Сейчас у меня две группы от Мартина. С Антигонией произошло что-то странное. Почему бы мне не поинтересоваться подробностями?

– Думаете – этого достаточно, чтобы выведывать у работника органов внутренних дел засекреченную информацию?

– Даже так.

– Да.

– Вы же выведываете у работника Мнемонета конфиденциальную информацию о гражданах. Согласно инструкции, без постановления суда я могу вообще Вам ничего не рассказывать.

– Это не проблема.

– Это проблема потому, что я могу ограничиваться формальными ответами.

– А это не так?

– Нет.

Сергей Петрович опять умолк. По тону Никон предположил: ссориться он не хочет. Просто играет. Набивает цену? Проверяет? Тянет время, чтобы обдумать какие секреты можно раскрыть? После игры в гляделки, продолжил:

– Хорошо. Есть вещи, которые я хотел бы вам сообщить, но делать это запрещено. Давайте сделаем так. Вы изложите свою версию происходящего. А я дам знак, если она близка к истине. Пойдет?

Версия крутилась на языке уже давно.

– Ок. Я думаю, что кома была гипогликемической. Резко возрос уровень инсулина. Глюкоза упала. Центральная нервная система перешла в спящий режим. Также я думаю, что лишний инсулин произвел коин.

Никон вопросительно улыбнулся и покивал головой, как бы спрашивая: так ли это. Следователь кивнул в ответ.

– Я думаю, что с Мартином произошло нечто похожее. Он пытался извлечь коин самостоятельно или с чьей-то помощью. Поскольку прибор замкнут на толстой артерии, без специального оборудования это представляет большую сложность. Что-то не получилось. Он погиб.