Андрей Евдокимов - Запах псины

Додумать мысль мне помешал дверной звонок. Вернее, тот гад, который утопил кнопку звонка и не отпускал до тех пор, пока я не начал открывать замок.

*

*

Я открыл. На пороге – паренёк лет двадцати.

Паренёк протянул руку.

– Лёва. Меня зовут Лёва. А вы – Ян Янов?

Я кивнул. Говорят, здороваться через порог – примета плохая, потому я пожал протянутую руку Лёвы не раньше чем перешагнул порог.

Если меня спросят, как Лёва выглядит, я скажу, что Лёва толстый. Наверняка не сахар сыплет в чай, а чай льёт в сахарницу. Или пивохлёб. Хотя вряд ли. На любителя пивка не смахивает лицом. Скорее всего, обожает булки.

Когда знакомство закончилось, я почуял, как меня окутало облако резкого запаха. Я повёл носом. Лёва улыбнулся.

– Это от меня. Вы же заметили запах, я угадал?

Я кивнул. Лёва протянул ко мне ладони тыльной стороной вверх.

– Пахнет отсюда. Это детский крем. Вонючий, правда? Зато он единственный помогает. У меня сильно сохнет кожа.

Я понюхал свою ладонь, качнул головой: мол, ах вот оно что! Лёва спрятал руки за спину, замялся.

– Ян Янович, я слышал, вы занимаетесь убийствами.

– Кого-то надо убить?

– Найти убийцу.

– Входите.

Когда мы расселись в креслах, Лёва указал взглядом на вечёрку, что лежала на журнальном столике передовицей вверх.

– Ян Янович, как вам эта история про эсэмэску-убийцу? Или вы ещё не читали?

Для начала я сказал Лёве, что величать меня по имени-отчеству не обязательно. Хватит и имени.

Затем я сказал, что статью про эсэмэску читал. Добавил, что недоноска, что так шутит, надо посадить, чтобы другим было неповадно.

Лёва кивнул, словно услышал то, что ожидал, и то, что он услышал, его устроило.

– Ян, вас пригласила в гости Оксана. Это моя сестра. Я должен привезти вас к ней. То есть к нам домой. Я на машине.

– А если я не поеду?

– Тогда я вас не привезу.

– Логично. Почему Оксана не пришла ко мне сама, а послала вас?

– За рулём-то я, Оксана водить не умеет. Зачем нам мотаться за вами вдвоём?

– Что я забыл в вашем доме?

Лёва поднял со столика вечёрку, осмотрел передовицу, словно хотел убедиться, что не ошибся, вернул газету назад, перевёл взгляд на меня.

– Ян, в этой статье написано про нашу мамашу.

– Примите мои соболезнования.

Улыбка Лёвы сбила меня с толку. Такой улыбкой прикрывают смущение. Чего смущаться-то? Обычно люди в ответ на соболезнования либо кивают, либо говорят что-то вроде “спасибо”, а тут улыбка и чуть не довольный взгляд.

Я озвучил условие: перед тем, как решу, принимать приглашение Оксаны или нет, Лёве придётся ответить на мои вопросы. Лёва взглянул на настенные часы, вздохнул в стиле “ну, если без этого нельзя…”.

Через полчаса я в общих чертах узнал предысторию эсэмэски-убийцы. Заодно просветил себя на тему “кто есть кто в семье мамаши”.

Лёвина мамаша держала будку на вещевом рынке. Как ещё назвать железный бокс с окном и дверью? Кто-то называет эту коробку магазином. Мамаша называла будкой. Чтобы не платить за аренду бешеные деньги неизвестно сколько лет, мамаша будку выкупила. В будке мамаша торговала джинсами.

После смерти мамаши будка перешла наследникам. Из Лёвы с Оксаной такие торговцы, что ту будку продавай хоть сейчас. Мамашино умение торговать детям в наследство не досталось. Лёва обожает печь круассаны, сестра любит пошляться по барам-кабакам с подружками.

Где Оксана заседает с подружками чаще всего? В кабаке “Маслинка”, что в парке Петровского.

Где Лёва печёт круассаны? В основном дома, но случается, что и в колледже. Лёва учится на кулинара. Где колледж? На Никольской. Угол Наваринской.

Оксана учится на компьютерного дизайнера. Её колледж на Кирова. Ближе к Космонавтов, чем к Киевской.

Что Лёве и Оксане перешло по наследству кроме неумения торговать? Будка на вещевом рынке, дом о двух этажах, да мамашин счёт в банке. На будку очереди из покупателей нет, потому цену будке Лёва не знает. Дом затянет тысяч на двести. На мамашином счету осталось чуть меньше двадцати тысяч долларов.

Да, есть ещё жигуль-четвёрка, на котором мамаша ездила за товаром. Машину сто лет назад мамаша оформила на Лёву. Так что Оксане от машины не перепадёт даже дворника, что Лёву радует.

Дом у мамаши хороший, добротный. Муж мамаши строил сам. У мужика были золотые руки.

Муж мамаши погиб в аварии, когда дети ещё не ходили в школу. Детишки тогда повисли на мамашиных руках. Вырастила сама, без помощи со стороны. Разве только бабушка помогала тем, что присматривала за внуками, пока мамаша торговала.

Жили в одном доме все вместе: бабушка, мамаша, да Лёва с Оксаной. Теперь Лёва с Оксаной остались в здоровенном доме вдвоём.

Кроме Лёвы и Оксаны у мамаши наследников нет.

Вот, вкратце, и вся подноготная мамашиной семьи.

Предыстория эсэмэски чуть длиннее. Чтобы всё понять, надо начать не с мамаши, а с бабушки.

Лёвина бабушка – мать лёвиной мамаши – была весёлой старушенцией, любила едко пошутить. Первого апреля бабушка упала, начала причитать, мол, сломала ногу. Зная бабушкины зачастую чёрные шутки, семья подумала, что бабушка всех разыгрывает, ведь дело было первого апреля. Но бабушка через пять минут “розыгрыша” потеряла сознание.

Бабушку забрала “скорая”. Оказалось, что бабушка сломала шейку бедра. На следующий день бабушку из больницы выписали. Врачи сказали, что с такими переломами в таком возрасте – бабушке стукнуло семьдесят – выживают редко.

Бабушку привезли домой, уложили в постель. Мамаша наняла соседскую девушку Катю ухаживать за бабушкой. Катя сидела с бабушкой с утра до вечера.

Со дня перелома не прошло и месяца, как бабушка умерла.

Наутро после бабушкиных похорон у лёвиной мамаши начался приступ астмы. Впервые в жизни. Сначала не могли понять, в чём дело, почему мамаша задыхается. Вызвали “скорую”. Доктор поставил диагноз: астма. На рынок мамаша не пошла. Торговый день пропустила.

На следующий день выпал праздник, который праздновали по традиции всей семьёй – Первое Мая. Самый любимый праздник бабушки, утро, солнце, а бабушки рядом нет. Бабушку только позавчера похоронили. У мамаши началась истерика. Пока дети мамашу успокаивали, та сидела в кресле. Когда, наконец, успокоили, мамаша решила сходить в ванную, умыться.

Когда мамаша попыталась встать, поняла, что ноги не держат. Да не просто не держат. Мамаша ноги перестала чувствовать. Ноги у мамаши отнялись.

Началась вторая истерика, теперь уже из-за ног. Закончилась истерика сильнейшим приступом астмы, аж до вызова “скорой”.

Врач “скорой” высказал предположение, что ноги мамаши парализованы. После такого вердикта у мамаши случился третий приступ астмы.

После отъезда медиков мамашу уложили в постель. Вызвали частного доктора.