Уинстон Черчилль - Вторая мировая война. (Часть II, тома 3-4)

Как только высадившиеся в Алжире войска закрепились, генерал Андерсон согласно предварительной договоренности принял командование у американского генерала Райдера. Он послал свою 36-ю пехотную бригаду морским путем в Бужи, который они взяли 11 ноября, не встретив сопротивления; один из его батальонов достиг аэродрома Джиджелли на следующий день. Две английские роты парашютистов были сброшены на Бон 12 ноября и были поддержаны десантными отрядами, высадившимися с моря; остальные были сброшены на аэродром Сук-эль-Арба 16 ноября и оттуда двинулись к Бедже и затем подошли к позициям немцев. 36-я бригада, быстро продвигаясь по дороге, перешла границу Туниса и вошла в соприкосновение с германскими войсками 17 ноября в Джебель-Абиоде. Тем временем 15 ноября американские парашютисты были сброшены в Юкс-ле-Бэне и достигли Гафсы также два дня спустя.

Эти быстрые передвижения, не наталкивавшиеся на сопротивление, обеспечили нам восточные аэродромы Алжира, необходимые для поддержки наземных войск, которые не могли более прикрываться авиацией, базировавшейся на Гибралтар, ибо теперь он находился на расстоянии 800 миль. Такое быстрое продвижение было свидетельством большой смелости и инициативы, но теперь, когда наши войска вошли в соприкосновение с противником, темпы должны были замедлиться. Немцы предприняли быстрые действия. Их первые контингенты были доставлены воздушным путем 9 ноября; и вскоре два парашютных полка и четыре батальона подкреплений, первоначально предназначавшихся для Роммеля, уже пытались преградить путь. Вслед за ними были переброшены передовые части 10-й танковой дивизии, два отдельных пехотных батальона и шесть батальонов итальянской пехотной дивизии «Суперга».

К концу месяца войска держав оси в Тунисе насчитывали уже 15 тысяч и располагали 100 танками, 60 полевыми орудиями и 30 противотанковыми пушками. Их пикирующие бомбардировщики, базировавшиеся на хорошие аэродромы в Тунисе, начали причинять беспокойство. Но мы уже принесли облегчение русским армиям. В течение ноября немцы перебросили 400 боевых самолетов, главным образом бомбардировщиков дальнего действия, с Восточного фронта для использования в районе Средиземного моря. На этом последнем театре военных действий теперь действовала четверть всех германских военно-воздушных сил по сравнению с двенадцатой частью этих сил, действовавших всего лишь за полтора года до этого.

Высадка англо-американских войск в Северной Африке вызвала немедленные последствия во Франции. После 1940 года немцы разработали подробный план оккупации свободной зоны Франции. Кодовое наименование этого плана было «Аттила», и соответствующая директива была отдана Гитлером 10 декабря того же года. Главной целью этой операции должен был быть захват неповрежденными основных кораблей французского флота, которые находились в Тулоне, Генерал Эйзенхауэр в такой же мере жаждал завладеть французским флотом, как и немцы. Адмирал де Лаборд, командовавший французскими морскими силами, был фанатичным противником англичан. Узнав о высадке, он хотел выйти в море и атаковать конвои союзников. Однако 18 ноября немцы потребовали вывода всех французских войск из этой зоны, где гарнизон мог состоять лишь из моряков.

Теперь немцы замышляли маневр против флота. Эта операция была осуществлена 22 ноября. Мужество и сметка нескольких офицеров, в том числе адмирала де Лаборда, которые наконец сплотились, сделали возможным потопление всего флота. В числе 61 корабля общим водоизмещением 225 тысяч тонн, которые были потоплены в порту, было 10 крейсеров, 28 эсминцев и 14 подводных лодок.

Наступательный этап операции «Торч» увенчался блестящим успехом и сам по себе представлял выдающуюся операцию. Падение Алжира и Касабланки было достигнуто недорогой ценой, отчасти благодаря вмешательству адмирала Дарлана. Из-за нерешительности французских командиров в Тунисе мы не смогли добиться полной победы.

Генерал Кларк вел дела с Дарланом в единственном плане, который соответствовал основной цели этой операции, а именно – обеспечению максимальной поддержки французов и избежанию кровопролития между французами и союзниками. Он проявил смелость, проницательность и умение принимать решения. На Эйзенхауэра легла ответственность за принятие и продолжение того, что уже было сделано. Действия обоих американских офицеров, которые лишь за год до этого были бригадными генералами, свидетельствовали о большом мужестве и здравом смысле. Тем не менее их действия поднимали вопросы морального порядка, имевшие решающее значение для народов Соединенных Штатов и Великобритании и получившие отголоски во всех союзных странах. Всегда надеясь, что я понимаю душу Франции, я в то время тревожился по поводу крайне враждебного отношения президента к де Голлю и его движению. В конце концов это было ядро сопротивления Франции и олицетворение французской чести.

Бывший военный моряк – президенту Рузвельту

11 ноября 1942 года

«Конечно, чрезвычайно важно объединить всеми возможными способами всех французов, считающих Германию врагом. Вторжение Гитлера в неоккупированную Францию должно послужить для этого предлогом. Я убежден, вы поймете, что правительство его величества имеет вполне определенные и торжественные обязательства перед де Голлем и его движением. Мы должны позаботиться о том, чтобы с ними поступили справедливо. Мне кажется, что мы с вами должны любой ценой избежать создания соперничающих французских эмигрантских правительств, каждое из которых поддерживалось бы одним из нас. Мы должны постараться сплотить все антигерманские силы французов и создать единое правительство. На это может потребоваться некоторое время, и ничто не должно отражаться на военных операциях; но мы должны разъяснить всем сторонам, чего мы хотим и чего мы будем добиваться».

Тем временем стало ясно, что под Эль-Аламейном одержана решающая победа.

Президент Рузвельт – премьер-министру

12 ноября 1942 года

«Я был очень счастлив получить последнее известие о Вашей замечательной кампании в Египте и об успехе, которым увенчалась наша совместная высадка в Западной и Северной Африке.

Что касается де Голля, то до сих пор я испытывал тайное удовлетворение от того, что оставлял его в ваших руках. По-видимому, теперь я приобрел такую же обузу в лице брата Жиро. Я вполне согласен с тем, что мы должны предотвратить соперничество между группами французских эмигрантов, и не возражаю против того, чтобы посланец де Голля посетил Жиро в Алжире. Мы должны помнить, что между Жиро и Дарланом также происходят раздоры, поскольку каждый из них претендует на командование всеми французскими вооруженными силами в Северной и Западной Африке.