Давид Рикардо - Начала политической экономии и налогового обложения

«Но все, что поднимает в известной стране уровень прибыли выше обыкновенного, необходимо подвергает эту страну как абсолютной, так и относительной невыгоде в каждой из тех отраслей промышленности, в которых она не обладает монополией. Страна подвергается чрез то абсолютной невыгоде, потому что в подобных отраслях промышленности купцы ее не в состоянии выручать такой более высокой прибыли, не продавая дороже обыкновенного как предметы ввоза в их собственную страну, так и предметы вывоза в чужие страны. Их собственная страна должна в одно и то же время покупать дороже и продавать дороже, покупать менее и продавать менее, потреблять менее и производить менее, нежели в другое время».

«Наши торговцы часто жалуются на высокую задельную плату британского труда, как на причину захвата заграничных рынков у их мануфактурных товаров; но они не говорят ни слова о высокой прибыли с капитала. Они жалуются на громадность барышей других классов общества, но не упоминают о своих собственных. Однако высокая прибыль британского капитала может точно также способствовать во многих случаях увеличению цены британских мануфактурных предметов, а иногда, пожалуй, и более, как и высокая плата за британский труд».

Я допускаю, что монополия колониальной торговли изменяет направление капитала и притом часто изменяет его неудовлетворительно; но из того, что уже сказано мною относительно прибыли, видно, что никакой замен одной внешней торговли другою, или туземной торговли внешнею, не в состоянии, по моему мнению, оказать влияние на уровень прибыли. Несправедливость была бы такова, как я только что указал; наступило бы худшее распределение общего капитала и промышленности, и вследствие того было бы произведено менее. Естественная цена товаров возросла бы, и, след., хотя потребитель и имел бы возможность производить покупки на прежнюю денежную ценность, он получал бы меньшее количество товаров. Сверх того, можно видеть, что если бы это и имело последствием уменьшение прибыли, то не причинило бы ни малейшего изменения в ценах, так как цены не регулируются ни задельной платою, ни прибылью.

Не соглашается ли с этим мнением и сам Ад. Смит, говоря, что

«цены товаров или цены золота и серебра в сравнении с товарами, зависят от пропорции между количеством труда, необходимого для доставления известного количества золота и серебра на рынок, и количеством труда, необходимого для доставления туда же известного количества товаров всякого другого рода?»

Количество это не зависит от того, высока или низка прибыль, высока или низка задельная плата. Каким же образом могут увеличиваться цены от высокой прибыли?

Ад. Смит постоянно отдает преимущество выгодам, вытекающим для страны из большого валового дохода пред выгодами большого чистого дохода.

«В том отношении, в каком более значительная часть капитала страны употребляется в земледелие,

– говорит он, —

увеличивается и количество производительного труда, которое приводится в движение этим капиталом внутри страны, а равно увеличивается и ценность, присоединяемая его употреблением к годичному продукту почвы и труда общества. После земледелия наибольшее количество производительного труда приводит в действие капитал, употребленный в мануфактурах, и присоединяет наибольшую ценность к годичному продукту. Самое слабое действие в этом отношения принадлежит тому из этих видов капитала, который употребляется на вывозную торговлю» [54].

Допустим на минуту, что это справедливо; но каковы могли бы быть выгоды, происходящие для страны от употребления большого количества производительного труда, если бы ее чистые рента и прибыль оставались одинаковы при употреблении, как этого количества, так и меньшего? Весь продукт почвы и труда каждой страны разделяется на три части: одна из них посвящается на задельную плату, другая на прибыль, третья на ренту. Только из двух последних частей может быть сделан какой бы то ни был вычет в пользу налогов или сбережения; первая из них, будучи умеренной, представляет всегда необходимые издержки производства [55]. Для отдельного лица, капитал которого простирается на 20,000 ф., а прибыль на 2,000 в год, является совершенно безразличным, дает ли его капитал занятия 100 или 1000 человек, продается ли произведенный товар за 10,000 или за 20,000 ф. в год, если только во всех подобных случаях прибыль его не падает ниже 2,000 ф. Не имеет ли с этим сходства действительный интерес нация? Если только чистый доход ее, рента и прибыль ее остаются одни и те же, то нет ни малейшей важности в том, состоит ли нация из 10 или из 12 миллионов жителей. Средства ее к содержанию флотов и армий и всякого рода непроизводительного труда должны находиться в соответствии с ее чистым, а не с валовым ее доходом. Если бы 5 миллионов людей могли произвести столько пищи и одежды, сколько необходимо для 10 миллионов, то пища и одежда для 5 миллионов составила бы чистый доход. Будет ли представлять для страны какую-нибудь выгоду, если на производство такого же чистого дохода потребуется 7 миллионов человек, иными словами, если 7 миллионов будут употребляться на производство пищи и одежды, достаточных для 12 миллионов? Пища и одежда 5 миллионов продолжили бы оставаться чистым доходом. Употребление большого числа людей не дало бы нам возможности ни увеличить числа людей в нашей армии и флоте, ни внести лишней гинеи в виде налога.

Преимущества такого употребления капитала, которое дает движение более значительной промышленности, лежат, по мнению Ад. Смита, не в каких бы то ни было выгодах от большого населения, и не в том благополучии, которым может пользоваться большее число человеческих существ, но именно в том, что подобное употребление увеличивает могущество страны [56];

«богатство,

– говорит он, —

и могущество страны, насколько оно зависит от богатства, должно всегда находиться в соответствии с ценностью годичного ее продукта, – фонда, из которого, в конечном счете, должны выплачиваться все налоги».

Однако очевидно, что средства к платежу налогов находятся в соответствии не с валовым, а с чистым доходом.

При распределении занятий между различными странами, капитал наций более бедных естественно будет употребляться для таких целей, которые допускают содержать большое количество труда внутри страны, потому что в подобных странах пища и другие предметы необходимости для возрастающего населения могут быть доставляемы весьма легко. В странах богатых, где пища дорога, капитал, напротив того, естественно станет притекать при свободе торговли к таким занятиям, которые требуют содержания внутри страны наименьшего количества труда: таковы – транспортная торговля, отдаленная внешняя торговля и промыслы, требующие дорогостоящих машин, – все такие отрасли промышленной деятельности, в которых прибыль находится в соответствии с капиталом, а не в соответствии с количеством употребленного труда [57].