Давид Рикардо - Начала политической экономии и налогового обложения

«причина высокой цены предметов жизненной необходимости над издержками производства должна иметь основание скорее в изобилии их, нежели в редкости, и она не только существенно отличается от высокой цены, причиненной искусственной монополией, но и от высокой цены тех особенных продуктов земли, кроме пищи, которые можно назвать естественной и необходимой монополией»?

Разве не бывает обстоятельств, при которых плодородие почвы и изобилие продукта ее могут уменьшаться, не причиняя уменьшения в излишке цены ее над издержками производства, иными словами, уменьшения ренты? Если бывают, то предположение Мальтуса слишком универсально, ибо мне кажется, что он установляет в виде общего начала, истинного при всех обстоятельствах, положение, что рента возвышается с увеличением плодородия почвы и падает с уменьшением его.

Мальтус, несомненно, был бы прав, если бы на какой-нибудь известной ферме соответственно тому, как почва приносит все более и более продукта, землевладельцу уплачивалась бы все большая доля всего продукта; но в действительности бывает как раз наоборот: когда нет другой земли, кроме самой плодородной, землевладелец получает наименьшую долю всего продукта, точно так же, как и наименьшую по ценности, и лишь тогда, когда требуется приступить к обработке худших земель для пропитания возрастающего населения, начинает возрастать прогрессивно как доля всего продукта, получаемая землевладельцем, так и ценность, достающаяся ему.

Предположим, что существует спрос на миллион квартеров хлеба, и что они составляют продукт почвы, находящейся в настоящее время в обработке. Предположим также, что плодородие всей почвы уменьшилось настолько, что те же самые земли приносят только 900.000 кв. При спросе на миллион кв., цена хлеба возросла бы, и было бы необходимо прибегнуть к почве низшего качества скорее, нежели в том случае, когда почва высшего плодородия продолжала бы приносить миллион квартеров. Но именно эта-то необходимость переходить в обработке к землям низшего качества и есть причина возвышения ренты, и она возвысит последнюю, хотя бы количество хлеба, получаемое землевладельцем, и уменьшилось. Следует помнить, что рента находится в соответствии с относительным, а не с абсолютным плодородием почвы. Все, что привлекает капитал к почве низшего качества, должно возвышать ренту на почве высшего качества, ибо причиною ренты служит, как утверждает в своем третьем положении Мальтус, «сравнительная редкость наиболее плодородных участков». Цена хлеба естественно поднимается от затруднений производства последней доли его, и ценность всего количества, произведенного на известной ферме, увеличится, хотя бы самое количество и уменьшилось: но как издержки производства на более плодородной почве не увеличатся, а задельная плата и прибыль, взятые вместе, будут продолжать сохранять ту же ценность [64], то очевидно, что излишек цены над издержками производства, иными словами рента, должен возрастать вместе с уменьшением плодородия земли, если только этому не противодействует значительное уменьшение капитала, народонаселения и спроса. Итак, предположение Мальтуса оказывается неправильным: рента не возвышается и не падает непосредственно и необходимо вместе с увеличением или уменьшением плодородия почвы; но увеличение плодородия участка делает его способным к платежу более высокой ренты когда-нибудь в будущем. Почва, не обладающая вовсе плодородием, никогда не может приносить ренты, земля умеренного плодородия может быть приведена с возрастанием населения в такое положение, что станет давать умеренную ренту, а земля высокого плодородия – высокую ренту; но быть способною приносить высокую ренту и действительно давать ее – две совершенно различные вещи. Рента может быть ниже в стране, где земли необыкновенно плодородны, нежели в той стране, где они приносят лишь умеренную выручку, потому что она находится скорее в соответствии с относительным, чем с абсолютным плодородием, с ценностью продукта, а не с изобилием в нем [65].

Мальтус предполагает, что рента с земель, приносящих те особенные земледельческие продукты, которые могут быть названы необходимой и естественной монополией, регулируется началом, существенно отличным от того, которым регулируется рента с участков, доставляющих предметы жизненной необходимости. Он полагает, что причина высокой ренты с земель второго рода заключается в редкости доставляемых ими предметов, но что тоже действие производится изобилием продукта земель второго рода.

Различие это кажется мне не вполне основательным, ибо вы точно также возвысили бы ренту с участков, приносящих редкие вина, как и ренту с земли, находящейся под хлебом, увеличив изобилие их продукта, если бы в то же самое время возрос спрос на этот особенный товар, а без подобного увеличения спроса изобилие хлеба уменьшило бы ренту хлебной земли, вместо того, чтобы возвысить ее. Какова бы ни была природа почвы, высокая рента должна зависеть от высокой цены продукта; но если высокая цена дана, то рента должна быть высока в соответствии с изобилием, а не с редкостью.

Нам нет никакой необходимости производить постоянно больше какого-нибудь товара, чем на сколько заявляется спрос. Если бы случайно было произведено несколько большее количество, то он упал бы ниже своей естественной цены и не оплатил бы издержек производства с включением средней и обыкновенной прибыли на капитал; вследствие этого предложение было бы замедлено до тех пор, пока оно снова не пришло бы в соответствие со спросом, и пока рыночная цена не возросла бы до уровня естественной.

Мне кажется, что Мальтус чересчур склонен полагать, что население возрастает только от предварительного доставления пищи – «именно, пища создает сама себе спрос», – что поощрение ко вступлению в брак дается уже произведенной пищей, вместо того, чтобы видеть в общем возрастании населения последствие увеличения капитала, порождаемого им спроса на труд и увеличения задельной платы, в производстве же пищи – простое следствие этого спроса.

Положение рабочего улучшается от того, что ему дается более денег или каких-нибудь других товаров, которыми выплачивается заработная плата, и ценность которых не понизилась. Увеличение населения и увеличение пищи представляют вообще следствие, но не необходимое следствие высокой задельной платы. Улучшение положения рабочего от увеличения ценности им получаемой не принуждает его необходимо жениться и взять на себя тягость содержания семьи; он, по всей вероятности, употребит часть увеличения своей платы на доставление себе самому большего количества пищи и предметов необходимости, на остальное он, если пожелает, может приобрести себе некоторые товары, удовлетворяющие потребностям удобства – стулья, столы, мелкие железные вещи, или же платье, сахар и табак. Итак, увеличение его задельной платы не будет сопровождаться никакими иными последствиями, кроме увеличения спроса на некоторые из этих товаров, и так как масса рабочих не возрастет значительно в числе, то задельная плата будет постоянно продолжать оставаться высокою. Но хотя последствия высокой платы и могли бы быть таковы, но на столько велики соблазны семейной жизни, что в действительности возрастание населения неизбежно следует за улучшением положения рабочего, и только потому, что это бывает так, за небольшим исключением, упомянутым выше, возникает увеличение спроса на пищу. Итак, спрос этот есть следствие, а не причина увеличения капитала и населения, – рыночная цена предметов необходимости превосходит естественную цену, и производится требуемое количество пищи только потому, что расходы населения принимают такое направление, и задельная плата снова падает потому, что увеличивается число жителей.