Коллектив авторов - Новая русская доктрина: Пора расправить крылья

Третьим фактором, тормозящим инновационный прорыв, является отсутствие четкого целеполагания со стороны государства. На современном этапе постановка целей в области высокотехнологичного производства должна обеспечивать не догоняющее, а опережающее развитие. Это означает, что разрабатываемая продукция должна быть не просто конкурентоспособной, а уникальной, не имеющей мировых аналогов.

Наиболее очевидными историческими примерами подобных требований государства («сделать то, чего еще ни у кого нет») можно считать заказы американского и советского государств на атомную бомбу и межконтинентальные баллистические ракеты. Можно привести и более удаленные во времени примеры: государственный проект развития энергетики в долине Теннесси в США или государственное задание по производству синтетического каучука в СССР. В обоих случаях государство устанавливало конкретные временные рамки и предпринимало масштабные инвестиции в конкретные производства. Но если в США Управление долины Теннесси по-прежнему функционирует и контролируется государством, то некогда передовое отечественное предприятие – ленинградский завод «Красный треугольник», где научно-производственный коллектив под руководством профессора С.В. Лебедева (сына приходского священника, награжденного орденом Ленина) в 1931 году развернул производство отечественного синтетического каучука, – после акционирования распалось на две конкурирующие структуры, утратило кадровый и технологический потенциал и в итоге было продано владельцу сети бизнес-центров для непроизводственных целей.

Ныне существующие структуры, учрежденные с целью отбора высокотехнологичных проектов и привлечения инвестиций в их запуск, функционируют, как правило, вообще без какого-либо участия государственного целеполагания. Так, деятельность Российской венчурной корпорации построена не на государственных приоритетах, а на сугубо либеральном механизме маркетинга: поиск товара, имеющего на настоящий момент рыночный спрос, вписывание разработки в существующие потребности, привлечение частного инвестора (50% необходимых инвестиций), которому затем гарантируется партнерство со стороны государства. Таким образом, государство играет в венчурном инвестировании не первую, а последнюю, и притом вспомогательную, роль. Мы не отрицаем важности существования подобных механизмов, но их явно недостаточно. Чтобы обеспечить прорыв, подход к венчурному инвестированию должен быть поставлен с головы на ноги.

Для реального запуска инновационной модели в РФ требуется самостоятельное создание качественно более совершенной или принципиально новой продукции. Этого добиться будет невозможно, пока государство не сформулирует четкий запрос, адресованный ученым, инженерам и изобретателям.

Подобный запрос может, в частности, востребовать отечественные технологии радикального снижения расхода топлива на тепловых электростанциях и в городских котельных. Другой пример – запрос на новую технологию переброски крупных грузов на большие расстояния со скоростью в 200 км/ч, по себестоимости не превосходящей обычную доставку по железной дороге.

В Президентском послании к Федеральному собранию (2007) сказано:

«…Другое направление финансирования – это специальные целевые программы, в рамках которых государственные заказы на прикладные научные исследования и разработки должны выставляться на открытые конкурсы. По их результатам будут заключаться договоры уже с конкретными научными организациями и коллективами. Это позволит обеспечить столь необходимую конкуренцию в научной среде…»

Это вселяет надежды на то, что в ближайшем будущем государство, наконец, определит ориентиры и сформулирует подобные заказы.

Помимо уже названных факторов, следует обозначить четвертую – основополагающую – причину инновационного торможения. Она состоит в том, что конкурсы на уникальные научно-технические новшества должны обслуживать не отдельно взятый потребительский или даже стратегический приоритет, а функциональный элемент единого мегапроекта, имеющий в нем определенное, неотъемлемое предназначение. Иными словами, инновационному развитию препятствует отсутствие образа будущего, в том числе технологического образа будущего .

Прежде чем приступать к конкурсному или иному отбору передовых технологий, российская экономика должна получить сверхидею развития, образ-мечту, определяющую как собственно производственные приоритеты, так и применение приоритетных продуктов в жилищном строительстве, в прокладке транспортных коридоров, в военно-космической технике. Это означает, что вначале Россия должна решить для себя, за счет чего она будет выживать и развиваться в отдаленной перспективе – на пятьдесят или сто лет; с какими из ближних и дальних государств она предпочитает налаживать долговременное политическое и торговое партнерство; какие мегапроекты обеспечат в этом партнерстве его эксклюзивную, незаменимую роль для дружественных экономик; какие технологии, материалы и людские ресурсы требуются для их реализации – и соответственно, где концентрировать крупные производства, какие из них модернизировать, а какие перепрофилировать, где строить новые города, где развивать вахтовый метод освоения территорий и месторождений, как лучше обеспечить инфраструктурный потенциал отдельно для производственных и социально-бытовых целей, как предпочтительнее организовать мобилизацию и подготовку управленческих, инженерных и рабочих кадров с учетом природных, социально-демографических, этнокультурных особенностей конкретных регионов и территорий. Россия как природно самодостаточная экономика, может и должна функционировать как единый организм, все системы которого должны обеспечивать единую, целостную и взаимоувязанную миссию. Прежде – мегапроект, прежде – картина «Града на холме», и лишь потом – технологические и архитектурные детали в строгом соответствии с их предназначением, то есть функцией, развернутой в будущее, и потенциальной потребностью в расчете на долговременный период, охватывающий десятилетия и осмысливающий деятельность поколений.

С учетом вышеизложенных соображений следует признать, что предложенная обществу стратегия инновационного развития, которая изложена в Концепции долгосрочного социально-экономического развития РФ на 2008—2020 годы, разработанной Минэкономразвития (далее – Концепция), страдает рядом существенных недостатков.

1. В Концепции нет даже общих представлений о том, что принципиально нового (инноваторски-революционного) Россия может дать миру в этом веке; что может создать российский научно-технологический потенциал из того, что еще не освоено другими цивилизациями и экономиками; наконец, что для этой цели требуется от человеческого ресурса. Ставка делается исключительно на встраивание в западные инновационные схемы, на следование тамошним тенденциям, что обрекает РФ на вечное отставание. Мы не находим в этом документе по-настоящему амбициозных целей: ни задач в области создания новых систем транспорта, ни задач по конструированию принципиально новых энергетических установок, ни ориентировки на развитие синтеза новых материалов. В ней не содержится ни замыслов по новым направлениям практического освоения космоса или по освоению новых видов энергии, ни даже попытки заглянуть за горизонт исследований в области биофотоники, иммунологии, молекулярной генетики, биокибернетики. Если бы программы научно-технического развития, внедренные в США в 80-х годах, были бы настолько робки и инерционны, человечество поныне не было бы знакомо с преимуществами Интернета и мобильной связи, с возможностями стелс-технологий и беспилотной авиации.

Читать дальше