Коллектив авторов - Новая русская доктрина: Пора расправить крылья

Объективные факторы упадка партийной системы состоят в том, что исторически партии в конце XX – начале XXI вв. уже не способны выполнять негэнтропийную функцию в государстве. Они, будучи инструментами политической саморегуляции, становятся факторами энтропии. В самих партиях более нет источников политического и идеологического творчества. Эти источники вынесены вовне – в новые клубные, элитарные сообщества, в структуры политтехнологий и политического дизайна. Эффективно политические задачи (как выборные, так и тактические) решают совсем другие механизмы, чем неповоротливые динозавры из XIX – начала XX века. Это в первую очередь сетевые механизмы. При этом партии выступают, с одной стороны, как клиенты сетевых структур, а с другой – как некие имитационные формы политической активности, «структуры лицемерия». Рано или поздно маски будут сброшены, и старое классическое отношение к партиям уйдет в прошлое. К ним все будут относиться как к разновидностям клановых сообществ – и такое отношение нельзя не признать справедливым. Самые яркие примеры партий-кланов – КПРФ (партия, опирающаяся на клановые взаимоотношения элит старой генерации, по инерции играющих на чувствах миллионов людей, которые ассоциируют свой личный жизненный проект и свой социальный идеал с недавним прошлым; при этом КПРФ не способна предложить никаких творческих решений по взаимопроникновению прошлого и будущего). Любопытно, что именно КПРФ при этом представляет в парламентском поле более или менее классический формат партийной жизни.

Итак, понимая, что партийно-политическое поле вряд ли может стать благодарной почвой для проращивания идей прорывного развития России, выход видится только в одном – в воле главы государства. Памятуя о «плане Путина», становится понятно, что именно на этом пути выход и обретается. Тема инновационного прорыва должна стать темой президентских, а не парламентских выборов – она должна стать кровью и плотью президентской программы, которая будет реализовываться в 2008—2012 годах.

Другое важное объяснение несущественности партийно-парламентского фактора в будущем развитии – во многом программа ротации и обновления элит как раз направлена против партийной системы, партийных функционеров, депутатского корпуса. Но уклониться от этой темы также никак нельзя, поскольку как неэффективная бюрократия, так и морально устаревшая политическая элита являются главным источником социального беспокойства в обществе, той «красной тряпкой», которая провоцирует общество на постоянное недовольство действиями государства. Отсутствие зарегистрированных политических партий, которые сполна отражали бы собою рост настроений нового патриотизма, новой идеологии и прорывного развития («диктатуры развития»), делает ясной перспективу внепартийного и внепарламентского – параллельного – рекрутирования поборников «диктатуры развития» . Запрос на реализацию этих настроений в обществе настолько высок, что идеологический прорыв на параллельном поле сделает это поле не менее значимым, чем официальное парламентское. Это может быть, например, инициативное общественное движение, поддерживающее инновационный план для России, отражающее жажду лучшего будущего. Тем более если общественные инициативы получат реальную смычку с президентской вертикалью.

При этом, по всей вероятности, системные партии поспешат примкнуть к новой идеологии. Отсидеться за стеной Госдумы на этот раз не удастся. Необходимо будет либо вступать в активный диалог и дискуссию, либо брать на вооружение и впитывать ключевые идеи и лозунги новой волны.

Исходя из задач «пятилетки инноваций» и стратегического развития России в целом, должны измениться типологические параметры представителей высшей оргэлиты России. Дистанция между работником и борцом, администратором и трибуном должна сокращаться. Но это не значит, что один из типов 90-х годов поглотит другой тип (тип коррумпированного чиновника поглотит тип безответственного трибуна и политикана). Скорее речь идет об утверждении третьего типа, не сводимого к двум вышеназванным. Это третий тип русского элитария эпохи прорыва может быть обозначен как инновационный продюсер. Инициативный и одновременно дисциплинированный, склонный к небанальным творческим решениям, к следованию наиболее передовым моделям деятельности, не боящийся нового, в том числе не боящийся привлекать свежие и талантливые силы, заинтересованный в выстраивании сетевого поля взаимодействия и кооперации сильных профессионалов.

Отдельные предприниматели и даже целые политико-хозяйственные группы увидят в новой иерархически-сетевой структуре то, что начисто отсутствует в классических политических моделях (партиях, выборах депутатов и должностных лиц, продвижении отдельных кандидатов на значимые должности). Они увидят в ней систему, которая способна гибко и эластично учитывать интересы участников. Не только крупнейшие «олигархи», но и средние предприниматели, не только политики-тяжеловесы, но и начинающие амбициозные лидеры, не только нынешние звезды медиакратии, но и молодые смыслократы смогут найти в этой структуре свое место. Наиболее жизнестойкие из старого и нового поколений именно в рамках сети могут договориться о своеобразной субординации ради общего дела – но это будет качественно новая субординация. Именно этот смысл мы вкладываем в понятие иерархически-сетевой организации. Переход от партийно-клановой системы к иерархически-сетевой грозит стать своеобразной тихой революцией, ведущей от либеральной симуляции гражданского общества к реальной солидарности сограждан, – постлиберальной, национал-консервативной и державной.

Приведем несколько примеров иерархически-сетевых решений в деле организации элиты на ключевых направлениях прорывного развития.

В ходе «пятилетки инноваций» предстоит возвращение представления о науке как не только исследованиях, но специально выстроенных проектах, формирующих особую отрасль национальной экономики. В целях скорейшего возвращения к наиболее удачным моделям организации науки, продемонстрированным в XX веке, необходимо создать сетевой институт передовых исследований, который получил бы статус общенационального.

Данный Институт при благоприятном сценарии будет способствовать формированию вокруг него творческого сетевого сообщества научных и внедренческих коллективов – Ассоциации передовых исследований. Из зарубежных аналогов можно упомянуть в этой связи американскую SAIC (Science Applications International Corporation), построенную не как кормушка от госзаказов, а как сообщество творцов и изобретателей, защищенных государством от недобросовестных конкурентов и развивающих управляемую, но гибкую и разнообразную биржу идей и изобретений. SAIC осуществляет в том числе и междисциплинарные работы, которые при чисто административном (а не иерархически-сетевом) подходе были бы, как правило, невозможны.