Дмитрий Давыдов - Посткапитализм и рождение персоналиата

NB !Это, к слову, и является тем, что принципиально отличает представленный здесь подход к выделению общественных формаций от внешне очень похожего на него подхода В. Л. Иноземцева, для которого переход от одной преобладающей формы экономической деятельности (труд) к другой (творчество) является свидетельством постепенного формирования того, что он (вслед за Марксом) называет «постэкономической формацией». Здесь вопросы вызывает не только сам термин «постэкономическая» (смотря что понимать под экономикой, производством и т. п.), но и акцент на форме деятельности, которая мало что говорит о самой роли отдельных людей в системе производственных отношений. Оттого и идеализм работ В. Л. Иноземцева тех времен, когда он пишет, что переход от частной (private) к «личной» (personal) собственности есть свидетельство посткапиталистической трансформации, от которой выигрывают творческие деятели (якобы более свободные, сами себе хозяева и т. п.) 95 95 Иноземцев В. Л. Экспансия творчества – вызов экономической эпохе // Полис. Политические исследования. 1997. № 5. С. 120. . В те времена еще не говорили о прекариате или гиг-экономике, и сегодня рассуждения Иноземцева можно признать наивными, ибо, как оказалось, отдельные люди имеют меньше власти и контроля над своими же творческими способностями (я, скажем, имею почти абсолютную власть над мышцами своего тела, но не над своим творческим талантом, реализация которого зависит от огромного множества факторов). Творчество не есть черта автономного субъекта. Это совокупность общественных и ментальных процессов, которые подчиняются контролю субъекта лишь в малой части. Акцент на источниках потребительных ценностей, таким образом, позволяет смотреть на них и как на непосредственный момент производительной деятельности субъекта, и как на нечто от этого субъекта автономное, логике чего субъект должен подчиняться и то, что ограничивает его возможности (скажем, природная стихия как то, что находится вне власти крестьян добуржуазной эпохи), а потому оценить способность субъектов деятельности контролировать те или иные производственные процессы, добиваться большей или меньшей автономии, занимать то или иное место в общественной иерархии.

Более того, необходимо учитывать, что в результате творческой деятельности создаются не только изобильные нематериальные блага. Творческая деятельность неразрывно связана с появлением (а также целенаправленным производством – см. ниже) ярких личностей , завладевающих очень важным дефицитным ресурсом – вниманием . Как будет показано далее (см. Раздел II), посткапиталистические производственные отношения характеризует не творчество как таковое (как самоцель), а производство личности , понимаемое как совокупность целенаправленных практик возвышения в творческой конкурентной борьбе за внимание и популярность. Уже сегодня постепенно возникают основания для новой антагонистической социальной стратификации: общество начинает делиться на массу потребителей результатов творческой деятельности (имперсоналиат) и небольшую прослойку популярных творческих деятелей – «захватчиков дискурса» (персоналиат) 96 96 Давыдов Д. А. На пути к новой антагонистической формации? // Дискурс-Пи. 2019. № 1. С. 10–19. . Поэтому общественную формацию, в рамках которой творчество является основным источником потребительных ценностей, резонно обозначить как персоналистическую (лат. pеrsōnа – личность).

Тем не менее рост материальных возможностей и увеличение доли общедоступных благ (производство «с нулевыми предельными издержками» 97 97 Rifkin J. The Zero Marginal Cost Society: The Internet of Things, the Collaborative Commons, and the Eclipse of Capitalism. New York: St. Martin’s Griffin, 2015. и т. п.) вполне может привести к обострению антагонистической борьбы получивших некоторую «экзистенциальную подушку безопасности» «низов» против «верхов» за превращение личностного развития каждого человека в дело всего общества (как самоцель – без расчета на непосредственную точечную отдачу «здесь и сейчас»). В перспективе, таким образом, не только тяжелый этап межформационной социальной революции , но и сложные поиски оптимальной политико-правовой конфигурации посткапиталистического общества (см. Раздел III).

Сторонники теории общественных формаций так и не пришли к консенсусу относительно главного критерия, который должен лежать в основе выделения общественных формаций. Уже постепенно освобождавшаяся от идеологического диктата научная дискуссия прервалась реставрацией капитализма и своеобразной «идеологической контрреформацией», когда само материалистическое понимание истории оказалось вытесненным цивилизационным подходом . При этом разрешение затруднительной ситуации, казалось бы, уже назревало: 80-е годы породили довольно продуктивную дискуссию о необходимости пересмотра привычной «пятичленки». Впрочем, небольшие дополнения и уточнения, критический взгляд на такой критерий выделения общественных формаций, как преобладающая форма собственности, привели к тому, что в центре внимания оказалась не менее проблематичная категория «исторические типы техники». Эти типы, конечно, можно выделять, но дискурс о технике и технологиях неизбежно приводит к необходимости сочетать количественные и качественные их признаки. В итоге мы либо сталкиваемся с бесконечным разнообразием этих типов, либо имеем дело с количественными показателями вроде экономической производительности, чем постоянно и пользовались идеологи, связывая коммунизм с неким (правда, постоянно отодвигаемым в далекое светлое будущее) порождающим изобилие уровнем научно-технического развития.

Но все это не означает, что теория общественных формаций в корне несостоятельна. Сегодня, принимая к сведению новые открывающиеся тенденции общественного развития, мы можем попытаться переосмыслить ключевые принципы выделения общественных формаций. Их следует выделять, опираясь на критерий преобладающих источников потребительных ценностей (природа, контролируемые природные процессы, труд, творчество). Соответственно ревизии подвергаются и границы общественных формаций. Новая оптика позволяет увидеть, что исторические социализм и капитализм основаны на одном преобладающем источнике потребительных ценностей (труд), а потому их объединяют схожие противоречия, общие сущностные черты (конкуренция, эксплуатация труда, отчуждение и т. п.). Разница заключается лишь в политико-правовом оформлении отношений эксплуатации (государство как совокупный собственник/капиталист в СССР). Поэтому нужно говорить не только о единой сословно-классовой общественной формации, которая включает в себя выделяемые ранее «азиатские», рабовладельческие и феодальные общества, но и о единой капиталистической формации (включающей в себя все исторические формы «социализма» и «капитализма»). Следующей же, персоналистической общественной формации соответствует творчество как основной источник потребительных ценностей. Именно на узловых проблемах творчества в качестве ключевого источника потребительных ценностей необходимо сконцентрировать усилия, чтобы разглядеть черты грядущей общественной формации. Она, думается, будет иметь свою внутреннюю логику, свои собственные противоречия, а стало быть, имманентные ей категории не следует смешивать с категориями постепенно уходящей в прошлое капиталистической эпохи. Однако перед этим необходимо уточнить, как происходят социальные революции.