Марина Шестеренко - Становление и развитие экономической теории. Том 2

Несмотря на эпизод с пятнами на солнце, статистическая работа Джевонса заслуживает очень высоких оценок. Научный дух попытки изложить причины экономических явлений пронизывает эмпирическую работу Джевонса, и его изучение ценовых рядов навсегда останется примером для всех, кто питает интерес к экономике и эмпирицизму.

Научные достижения Джевонса в области экономической теории и статистики соответствуют его роли в распространении экономического анализа. Настойчивость Джевонса в выискивании своих коллег прошлого и настоящего всех наций замечательна и важна в истории экономического анализа. В мае 1874 года началась переписка между французским экономистом-теоретиком Леоном Вальрасом и Джевонсом. Вальрас опубликовал «Элементы чистой политической экономии» в этом году, заложив основы анализа общего рыночного равновесия и полезности. Заинтересованный в продвижении этих идей, Вальрас инициировал обширную перепику с большим количеством эконмистов со всего мира. Результатом этой переписки, помимо прочих взаимных выгод, было учреждение списка математико-экономических работ, изначально созданного Джевонсом, но исправленного Вальрасом. Джевонс направил свой список всем ведущим экономистам этого времени, и Вальрас организовал публикацию его в Journal des Économistes

В его предисловии 1879 года и аннотационном списке математико-экономических трудов, Джевонс привлёк внимание других экономистов к исследованиям в области теории Курно, Дюпюи, Госсена, Леона Вальраса и его отца, Огюста, фон Тюнена, Дженкина и Ларднера, вместе с когортой прочих менее известных писателей, таких как Чезаре Беккариа, Лэнг, Борда, Минард и Боккардо. Многие из этих писателей остаются ныне практически неизвестными, и некоторые заслуженно, но на заре неоклассического анализа узнавание и критическая оценка работы других теоретиков имели большую важность.

В процессе классификации и идентификации более ранних трудов, Джевонс столкнулся с тем фактом, что собственная его работа не была оригинальной. Курно был пионером математического выражения экономических понятий; Курно, Ларднер и Дюпюи теории фирмы; и Дюпюи и Госсен теории полезности, и последний пошёл так далеко, что чётко установил эквимаргинальный принцип. Несмотря на очевидное разочарование, Джевонс, должно быть, понимал, что эти открытия имеют важный смысл, он приложил колоссальные усилия, чтобы идентифицировать и популяризировать более ранних и современных ему писателей, труды которых были посвящены экономическому анализу. Поступая так, он стал отменным примером того, каким надлежит быть настоящему учёному, и, в то же самое время, он создал благоприятные условия для политики открытых дверей в области экономических идей, что значительно обогатило неоклассическую традицию во всём мире.

Джевонса вполне можно назвать законченным экономистом. Когда его представления о себе самом колебались, и он думал о себе то как о гении, то как о неудачнике, его экономическая работа, несмотря на её общепризнанную непроработанность в плане теории, была последовательной и высококачественной. Его плодотворные исследования в статистике, равно как и в области формального экономического анализа, не говоря уже о строго научном характере всей его работы, были, сами по себе, весьма внушительными.

Но охват, оригинальность и необычайная искусность, им проявленные в своей работе во всех сферах экономического исследования, выгодно отличают его от большинства современных академических деятелей в этой области. Маршалл, также обладавший этими качествами в чрезвычайно высокой степени, был, практически, последним крупным британским теоретиком, обладавшим большим диапазоном способностей. Объяснение тому, возможно, кроется в узости экономической теории, которая утвердилась в экономических кругах в пост-маршаллианские дни. Совсем у немногих теоретиков был практический опыт работы с тем, что является сутью эмпиризма, как то: ведение статистики и статистические расчёты. Джевонс же постоянно возился со статистическими данными, касающимися цен и флуктуаций коммерческой активности, к этому он привык в Австралии в работе с метеорологическими данными. Современные теоретики также проявляют тенденцию опускать прочие области знания, имеющие отношение к экономике, предмет изучения которых представляется не относящимся к делу или скучным, или требующим сбора слишком большого количества данных. Зато Джевонс обратился даже к относящейся к области механики теории рычага, чтобы обосновать свои описывающие рыночный обмен уравнения, основанные на понятии полезности.

Многие современные экономисты-теоретики хотят, чтобы экономика была научной дисциплиной, и некоторые бесконечно развивают различные нюансы и вариации нюансов, касающиеся общепризнанной экономической теории. Но теория сама по себе не есть наука, и некоторые указывают на то, что фактологическая её основа просто недостаточна, чтобы поддерживать современный экономический анализ, не говоря уже о умозаключениях, сделанных на его основе. Некоторые теоретики настойчиво стремятся к научному экономическому анализу, но для тех, кто попытается это осуществить, опыт и труд всей жизни Джевонса может служить одним из ярких примеров истинно научного подхода к экономике.

Основы неоклассической экономики были чётко установлены в Англии и на континенте к 1870 году. Эти выдающиеся научные достижения вымостили дорогу для плодотворных синтезирующих работ Альфреда Маршалла (1842–1924) и Леона Вальраса (1834–1910) – равных по значимости основателей современного неоклассического анализа. Фундаментальные различия границ и методов подходов этих двух писателей детализированы в последующих главах, и они помогут определить место каждого из них в экономической перспективе. Тем не менее, поскольку есть отчётливая преемственность между идеями Джевонса и Маршалла, мы начнём наше обсуждение неоклассицизма с Маршалла.

Альфред Маршалл, сын банковского кассира, родился в Клэфэме, Англия, в 1842 году. Его предки были, по большей части, священниками, и отец Альфреда, Уильям, также был евангелистом, несмотря на то, что он сделал себе светскую карьеру в Банке Англии. Уильям Маршалл был суровым сторонником дисциплины, часто подталкивавшим своего способного, хотя и чрезмерно нагруженного работой, сына к пределам умственной и физической выносливости. Для него было обычным делом заставлять Альфреда зубрить школьные уроки почти до полуночи. Позже Альфред Маршалл вспоминал, что только ежегодные летние поездки к его дальней родственнице спасали его от нервного и физического истощения.