Лоуренс Уайт - Борьба экономических идей: Великие споры и эксперименты последнего столетия

использует блага более высокого порядка так, чтобы они давали наибольшую отдачу. Таким образом, все блага более высокого порядка размещаются на шкале оценки в соответствии с существующими социальными условиями производства и потребностями общества [93].

Расчет прибыли позволяет иметь в экономике вместо единого центрального планового органа множество субъектов, децентрализованно принимающих производственные решения. Подход, в соответствии с которым практически каждому предоставляется возможность решать, как использовать некоторые редкие производственные ресурсы общества, жизнеспособен в долгосрочной перспективе только при наличии некоей системы выявления и дестимулирования неэкономичных решений. По выражению Мизеса, децентрализация в мире редкости благ «подразумевает своего рода разделение умственного труда, невозможное без некоей системы производственного расчета и без экономии» [94]. Позднее Хайек будет особо подчеркивать ту мысль, что система цен позволяет обществу использовать фрагменты специализированного производственного знания, рассеянные в умах множества людей.

Суть дела может прояснить аналогия со спортом – по крайней мере для тех, кто знаком с американским футболом. Должна ли футбольная команда, стремящаяся к победе, позволять квотербеку направлять игру в нападении или это должен делать тренер из-за пределов поля? Ответ полностью зависит от того, насколько результативен подход, при котором игру направляет квотербек. Команда может оценить эту результативность, используя весьма простой «критерий прибыли»: приводят ли такие действия этого игрока к получению командой большего количества очков?

В аргументации Мизеса была воплощена неоклассическая теория предельной производительности , объяснявшая формирование цен на факторы производства. Согласно ей цена производственного ресурса (единицы сырья, машино-часа, часа времени рабочего) на рынке, где предприниматели осуществляют конкурентный торг за него, отражает ценность предельного вклада этого ресурса в выручку от продажи продукции. Социалисты-марксисты в 1920 году придерживались более старой теории цены – классической трудовой теории ценности. Согласно этой теории адекватная цена блага пропорциональна овеществленному в нем необходимому количеству рабочего времени. Если следовать трудовой теории и считать, что специалисты в центральном плановом органе способны определить технически необходимое количество часов рабочего времени, то предпринимательский торг за производственные ресурсы становится излишним. Плановики просто устанавливают соответствующие цены пропорционально необходимому рабочему времени.

Однако Мизес указал на две проблемы, возникающие при «оценке в соответствии с трудом». Во-первых, такая оценка не может объяснить ценность природных ресурсов. Недельные и сезонные колебания цен на нефть невозможно объяснить колебаниями рабочего времени, необходимого для разведки и добычи этого сырья. Во-вторых, труд неоднороден, он имеет качественные различия. В силу этих, а также других причин овеществленное в экономическом благе рабочее время слабо соответствует реальной цене в условиях рыночной экономики, а посему оценка в соответствии с трудом не может заменить рыночное ценообразование. «Трудовая теория ценности» – это ложная теория цены [95].

Трудовая теория ценности, отмечает экономист Дэвид Причитко, представляет собой «краеугольный камень традиционного марксистского экономического учения», сформулированного в главном труде Маркса «Капитал» (1867). Объясняя относительные цены, эта теория, по словам Причитко, утверждает: «Если, например, для изготовления пары ботинок, как правило, требуется вдвое больше времени, чем для пошива брюк, то… конкурентная цена ботинок будет вдвое выше, чем цена брюк» [96]. Маркс позаимствовал свою теорию ценности у экономистов классической школы, главными представителями которой были Адам Смит, Давид Рикардо и Джон Стюарт Милль. В примере, который приводит Смит в «Богатстве народов» (1776), речь идет не о двух парах брюк за одну пару ботинок, а о двух оленях за одного бобра [97]. Давид Рикардо открывает первую главу своих «Начал политической экономии и налогового обложения» (1817) следующим утверждением: «Стоимость товара, или количество какого-либо другого товара, на которое он обменивается, зависит от относительного количества труда, которое необходимо для его производства» [98]. Джон Стюарт Милль в «Принципах политической экономии» (впервые опубликована в 1848 году, затем книга много раз переиздавалась) выдвинул, по сути дела, аналогичную теорию. «Капитал» Маркса во многом стал «лебединой песней» классической теории цены.

Привлекательность трудовой теории ценности заключалась в том, что она вроде бы объясняла тенденцию приближения цены к затратам. Экономисты классической школы отвергали альтернативную теорию, согласно которой ценность является производной от потребительских предпочтений или спроса, в частности потому, что эта теория, как тогда казалось, порождала следующий парадокс: алмаз гораздо менее важен для жизни человека, чем галлон воды (если бы вам предложили на выбор отказаться от всех алмазов или от всей воды, что бы вы предпочли?), но его рыночная цена намного выше.

Однако при более тщательном анализе трудовая теория ценности оказывается несостоятельной. Одно из направлений ее критики связано с тем, что она не соответствует ключевому экономическому принципу, принимавшемуся и Марксом: конкуренция уравнивает норму доходности разных инвестиций. Предположим, что для производства пинты ягод надо затратить десять человеко-часов труда сегодня (нужно найти семена и их посадить; для простоты допустим, что, кроме труда, других ресурсов здесь не требуется), а затем подождать один год. Предположим также, что для производства бушеля яблок нужно затратить десять человеко-часов труда сегодня (вложения других ресурсов не требуется), а затем подождать два года. Затраты труда одинаковы, но цены на оба продукта в равновесном состоянии не могут быть одинаковыми, поскольку это означало бы, что годовая ставка доходности капитала в производстве яблок ниже. Никто не станет инвестировать в двухлетний производственный процесс, который дает при одинаковых затратах не больше выручки, чем однолетний процесс. В состоянии равновесия при положительной ставке процента яблоки должны продаваться дороже, несмотря на равенство затрат труда – иначе их никто не станет выращивать. Рикардо осознавал, что такая проблема существует, но попросту отмахнулся от нее, заявив, что трудовая теория ценности тем не менее верна в качестве приближения . Маркс обещал устранить это противоречие в третьем томе «Капитала», но так этого и не сделал. За это его раскритиковал австрийский экономист Ойген фон Бём-Баверк в своей работе «К завершению марксистской системы» (1896).